Я только взглянула на линию горизонта и воскликнула: «Нью-Йорк!» Ах, каким же он был красивым тогда! Солнце было ярко-желтым, просто невероятно желтым. Я не знала названий улиц, но знала наверняка, что таких высоких знаний я никогда раньше не видела. Они как будто тянулись к Богу – все выше, выше и выше! Небоскребы с сияющими на солнце окнами, звуки клаксонов, леди на высоких каблуках (не в кроссовках как теперь), с шарфами и в белых перчатках, маленькие тележки с хот-догами на улицах – в Нью-Йорке было все. Первое знакомство с этим городом произвело на меня неизгладимое впечатление, как будто я видела все в кино. Я никогда не забуду свои чувства в тот момент.
В «Аполло» у нас были воодушевленные зрители, и нас было много. Юный Флип Уилсон выступал тем вечером в качестве комика. Айку пришлось нелегко во время выступления, потому что я очень много двигалась, будучи при этом на позднем сроке беременности. Он пытался угомонить меня: «Лучше не делай так. И так тоже не делай», но я продолжала крутиться и скакать по сцене как пони, пока, наконец, не родила в октябре. Мои платья были подобраны таким образом, чтобы скрыть беременность, а это было нелегко, потому что у меня был мальчик и мой живот сильно выпирал вперед (так говорили старухи в свое время). Я носила плотно прилегающий чехол под платьем прямого кроя, который удерживал живот. Там же была и специальная свободно прилегающая подкладка из шифона для маскировки «выпирающей части живота». Я была молода, у меня было много сил и энергии. На протяжении всей своей беременности я чувствовала себя замечательно.
Не знаю, что на меня нашло, может быть, волнение от нахождения в этом театре или от всего этого внимания, но в какой-то момент нашего выступления в «Аполло», когда музыка заиграла в очень быстром темпе, я спрыгнула со сцены прямо в партер. Благодаря хорошо подобранной одежде я не выглядела так, как будто я на восьмом месяце, и это было хорошо. Я думаю, люди бы начали из-за этого сильно переживать! Но ребенок всегда оставался в безопасности. По правде говоря, высота была не очень большой. К тому же я была неплохой спортсменкой. Я знала, что смогу справиться.
На обратном пути через всю страну мы заехали в Сент-Луис проведать, как там Крейг. На тот момент он жил с няней в доме Айка. При виде его у меня защемило сердце. Он был таким маленьким, едва умел говорить. Все, что хотел мой сынок, – это оставаться у меня на коленках, чтобы его никуда не отпускали, но Айк не позволял ему. Он считал все это сюсюканьем или чем-то в этом роде. Позже я обнаружила заплаканного Крейга в кроватке. Я взяла его на руки, чтобы утешить. На следующий день после того, как мы уехали, он бегал по дому и кричал: «Энн, Энн». Он искал меня. Он помнил любовь своей мамы. И каждый раз, когда она оставляла его, он всегда тосковал по ней. Он тосковал по Энн. И я тоже тосковала по Энн, по той девочке, которой я была, пока Айк не сделал мою жизнь такой запутанной.
4. «I DON’T WANNA FIGHT»
«We must stop
pretending
I can’t live this
lie».[12]
Мы