нам пришлось бы навести там порядок. Мы сидели на своих маленьких чемоданчиках марки Samsonite или на бочках вместо стульев, устанавливали собственные зеркала, надеясь, что в помещении будет освещение или хотя бы лампочка для того, чтобы делать макияж не вслепую. А что касается туалетов, их и вовсе не было. Для справления нужды мы использовали обрезанные бутылки, а затем выходили на улицу, чтобы выбросить их. Позже нас стали приглашать в клубы для белых. Условия там были немного получше, но все-таки ненамного.
Айк был таким скупердяем, что экономил на каждой мелочи, поэтому нам приходилось все делать самим. А еще он был строг! Если кто-то проявлял легкомыслие и позволял себе потакать своим личным интересам, Айк настаивал на абсолютном контроле за всем, что хоть как-то касалось группы. Он штрафовал музыкантов и танцоров за малейшую провинность. Порванный чулок, опоздание на репетицию или разозлившее его слово, сказанное невпопад, – обидчика он ставил на место десятидолларовым штрафом. Одна из возмутившихся айкеток пожаловалась, что она должна Айку больше денег, чем заработала. Кто-то даже спросил меня, берет ли Айк с меня штрафы за нарушение правил (имелось в виду, есть ли у меня какие-то привилегии). Это была шутка. С меня штрафы не брали, потому что мне не платили. Я получала только кров, еду и красивые вещицы в редком случае, когда Айк был щедрым.
Вот почему я никогда не была примадонной. Я начинала с того, что мне не доставалось ничего. Моя философия была такова: никогда не жалуйся, когда тебе становится тяжело, даже когда все становится еще хуже. Просто прими то, что есть, и продолжай идти вперед. Научись пользоваться тем, что у тебя есть – хорошее или плохое, – и найди способ заставить это работать на тебя.
Бэк-вокалистки и я всегда старалась не падать духом, и нам было здорово вместе. Мы были все время в разъездах, поэтому наша дружба была для нас единственной отрадой в жизни. Мы были как сестры. Робби Монтгомери, одна из айкеток (сейчас известная как основатель ресторана со сладостями под названием «Sweetie Pie’s») одалживала мне деньги, потому что знала, что Айк никогда не платил мне. Я знала, что всегда могу на нее положиться, и это много значило для меня.
Мне нравилось танцевать с этими девчонками, и иногда это было единственной отдушиной. Мы постоянно репетировали, даже в машине, добираясь от одного места выступления до другого, усердно работали над нашей хореографией, придумывая движения или заимствуя их у других исполнителей (Sham, Ba, Ba, Ba, Ba, Freeze, Freeze, Turn! You go up, I come back.). Пони, наша фирменная поступь (не помню точно, откуда мы взяли ее), была задумана как подражание пони, когда девушка едет на нем верхом. При этом девушка сидит, а пони перескакивает с ноги на ногу, подпрыгивая. Для нас поступь пони была способом передвижения по сцене. Так мы двигались вперед и назад поперек сцены. Майкл Джексон подобным образом использовал свою лунную походку. Нам действительно нравилось, когда Айк включал очень динамичную музыку. Тогда мы говорили: «Oh, ho, it’s on the track tonight». И нужно быть великим танцором, чтобы двигаться в таком темпе.