меня уже нашли, – сказал Кляйн.
– Заходили проведать?
– Пока нет.
Фрэнк встал и медленно обошел койку:
– Хочешь, я выложу карты на стол?
– Я и не знал, что мы играем в карты, – сказал Кляйн.
– Ты, похоже, вообще мало что знаешь, – Фрэнк почесал макушку, отвернулся к занавеске. – Вот как я всё вижу: несколько недель назад ты появляешься на проселке, весь в бреду, без пяти минут мертвец. Какой-то добрый самаритянин замечает, как ты лежишь на обочине, и звонит в 911. Я приезжаю и вижу лужу крови и отрезанную по локоть руку – отрезанную недавно и неумело. Я уже думаю, что у меня на руках труп, но ты еще дышишь. Дыхание редкое: медленно загибаешься. По доброте душевной я привожу тебя в больницу. Пока следишь за историей?
Кляйн кивнул.
– Чуть раньше в тот же день я принял звонок о пожаре в какой-то глуши. Присылаю офицера – и он возвращается и сообщает, что там поселение культа. Одно из зданий загорелось. «Есть раненые или погибшие?» – спрашиваю. «Не знаю, – отвечает, – меня не пустили».
Фрэнк повернулся к Кляйну:
– Он еще зеленый. Плохо разбирается. Будь там я, посмотрел бы, как они попробуют меня не пустить. Но пока я добрался сам, пожар затушили, всё подчистили, ничего подозрительного. Остановили меня на воротах, говорят, что уже со всем разобрались. У каждого охранника только по одной руке, а на месте второй – какой-то оружейный протез. Это законно? Вряд ли, но что я знаю? А знаю я то, что войти могу, но тогда кому-то не поздоровится. А мне уже поздно выяснять то, что они хотят от меня скрыть. Ну я и ухожу.
Фрэнк сел назад:
– А потом всплываешь ты. Когда в одном танце попадаются два одноногих, это не совпадение. – Он склонился к Кляйну. – Что, уже есть что мне сказать?
– Еще нет, – ответил Кляйн.
– У меня есть время. Я не тороплюсь. Я дам тебе пару часов на раздумья. – Фрэнк показал на полицейского в форме. – Дэвис тебя посторожит, хоть врач и говорит, что далеко ты не уйдешь. Не стоит недооценивать человека, который может заставить себя отрубить собственную ладонь, чтобы выиграть время на размышления. – Он мрачно улыбнулся. – Может, что-то о тебе я все-таки знаю.
Он встал и потер рукой под затылком, словно хотел пригладить воротник.
– Итак, не желаешь поведать, что ты там делал?
– Где?
– Сам знаешь где, – сказал Фрэнк и скривил кислую рожу. – У меня и так не самая лучшая работа. Уж ты-то должен понимать.
Кляйн ничего не сказал. Глаз болел, будто в него всадили нож, но уже не так сильно – скорее нож для масла. Либо боль унималась, либо он к ней привыкал. Может, и то и другое. Он зажмурил глаз и подождал, пока боль пройдет.
– Как ты потерял руку? – спрашивал Фрэнк.
– Кто стрелял тебе в голову? – спрашивал Фрэнк.
– Почему тебя ищут калеки? – спрашивал Фрэнк.
– Не хочешь отвечать? – сказал Фрэнк. – Ладно. Схожу на ужин, встречусь с девушкой. Завтра вернусь пораньше. И гарантирую, когда я приду, ты ответишь.
Боль вдруг пропала. Он открыл глаз. Увидел, что Дэвис теперь проснулся, начеку.
– Ты член культа? – спросил Фрэнк на пути к двери. – Калека?
– Нет, –