но нашла лишь толстые заиндевевшие бревна. Хотела протереть глаза, а руки оказались тяжелыми и такими неподъемными, что я не на шутку испугалась. Не иначе как связана!
Дернулась и чуть с лавки не кувыркнулась. Поймали у самого пола чьи-то руки и обратно уложили.
– Тише! Куда, прыткая, собралась?
На меня смотрели светло-серые глаза необычного мужчины. Странен он был тем, что на щеке серебрился морозный узор, а волосы, кудрявыми волнами падавшие на лоб, сияли точно браслет платиновый. Необычный, чуточку чужой облик, в котором хоть и проскальзывало человеческое, но словно подернулось оно снежной мерцающей пеленой. Однако явно он не был ледяным духом.
– Спросить хочешь, где оказалась?
Я кивнула.
– А если отвечу, что мне за это будет?
– Коней притормози! – Низкий рокочущий голос заставил первого мужчину поморщиться. Я хотела повернуть голову, рассмотреть, но не вышло. – Никак с чародейки награду спросить вздумал. Не ты спасал, не тебе и спрашивать.
– А вдруг сама бы пожелала наградить? Чего мешаешься, Севрен?
– Скажи, ты колдовать умеешь? – Передо мной вдруг возникла взлохмаченная мальчишечья голова. Большие детские глаза смотрели с любопытством. Пока те двое препирались, ребенок подобрался к самой лавке. – Можешь огнем в стену запустить?
Я снова зажмурилась. Видимо, не пришла еще в себя, видения мучают. Вдруг все разговоры разом стихли, и словно бы скрипнула дверь.
– Очнулась? – спросили, и от звучания этого голоса я всем телом вздрогнула. Взметнулся такой жар из самого сердца, что, подступивши к горлу, закружил голову. То не я, сила вдруг взбунтовалась. Я пока лишь слабость ощущала, зато дар взметнулся, как никогда прежде, всю грудь обжег, заставил со стоном выгнуться.
Мальчишка от меня мигом отшатнулся, и тот, второй мужчина резко назад отступил.
– Ишь как огонь лед чувствует, кабы избу не пожгла, – произнес рокочущий голос.
А мне все хуже и хуже делалось, и совладать невмоготу, жгло изнутри, грудь раздирало, точно когтями по нежной коже. Тут и оторопь сошла, тело мигом задвигалось, и, не помня себя, я с лавки соскочила.
– Отходи! – крикнул, кажется, тот, что с кудрявыми волосами.
Люди, кто в избе оказался – те двое да мальчишка, – мигом в углы вжались, а я к двери рванулась. На воздух, к холоду, туда, где остудить этот пожар смогу.
Но дорогу человек преграждал, стоял ровно на середине моего пути и не двигался. Я же в то состояние вошла, когда ничего толком не замечала. Метнулась к двери, желая оттолкнуть прочь с дороги, да расшиблась об него, точно волна о скалу разбивается. Руки чужие крепче веревок, у дерева державших, поперек спины обхватили. И мой рывок на пределе сил, против которого и братья не устояли бы, его даже с места не сдвинул. Отразились в морозных прозрачных глазах пламенеющие пушистые волосы и кожа, будто солнце, светящаяся. Я же, не понимая, что творю, взметнула выше ладони.
Марево огненное рванулось от пальцев и заколебало воздух между нами. Я не знала, но чувствовала,