взглядом пытаясь остановить одеяло, которое летело обратно. Не разжимая ладоней, она широко расставила руки и приняла его себе на локти и плечи. Обмякший, будто парашют после приземления, пододеяльник накрыл девушку с головой. Не видя ничего сквозь облака теплой ткани, она с ужасом думала только об одном: если сейчас он вдруг откроет глаза или сюда войдет его мать, ей – конец.
Наташа отступила на шаг, выглядывая из-под «парашюта». Лежавший на спине парень очень отдаленно напоминал мужчину в строгих костюмах, который сквозь очки серьезно смотрел на нее со снимков в разных ракурсах. Этот, скорее, был похож на статую из белого мрамора, бледную и утонченную, без атлетических излишеств, с длинными руками и ногами, созданными не для борьбы, а изящных искусств и наук ради – безусловно, лучший экспонат местного музея.
Не в силах оторвать взгляд, Наташа на ощупь хотела сделать еще один шаг назад, но паркет под ее ступней так резко скрипнул, что она от неожиданности дернулась вперед и чуть не упала на диван, в самую последнюю секунду в неестественной позе зависая над спящим. Она видела, как ее дыхание оживляет мрамор: вот уже дернулись губы и зашевелилась рука, приводя в движение сонные мышцы. Со страху девушка выронила одеяло, кучей осевшее у мужчины на животе, и, не помня себя, испарилась из комнаты. Трясущимися руками она в коридоре надела джинсы и выбежала из квартиры, зная, что ей попадет за оставленное в кабинете ведро и недомытый пол. Но все равно это было меньшим из зол, поэтому возвращаться не стала.
На вокзале Наташа забыла похвастать новыми джинсами, и никто из друзей их не заметил. Все выходные она была какой-то потерянной, постоянно вспоминая бледную статую. Она не понимала, что происходит: ей всегда нравились коренастые крепкие парни, с загорелыми накаченными телами, а не субтильные ботаники.
Как бы то ни было, Наташа твердо решила больше не вспоминать это тайное недоразумение. Однако на следующей неделе в ее голове постоянно всплывали обрывки из разговоров хозяйки о своем сыне: Алексей, двадцать девять лет, недавно защитился и заведует кафедрой в каком-то техническом вузе, всегда был ее гордостью и умницей-мальчиком, а ему попалась гадкая девица, с которой, слава богу, он быстренько развелся (вряд ли без помощи мамочки, надо думать), подающий надежды ученый, одаренный педагог и все в таком духе.
В следующую субботу, готовясь выслушать целую тираду про оставленное посреди комнаты ведро, Наташа вошла в квартиру-музей. Она долго в нерешительности топталась в прихожей и вдруг увидела его – он, уткнувшись в книгу, шел ей навстречу по длинному коридору, собиравшему в общее русло дороги изо всех комнат. Он был в классических джинсах, рубашке, застегнутой на все пуговицы, и серых тапочках. Наташа, жутко стесняясь, молча смотрела на него. Он заметил ее в последний момент, чуть не столкнувшись с ней, остался явно недоволен ее присутствием и строго спросил:
– Вы студентка?
– Да… – удивилась