Она очень надеялась, что не соврала.
– Друзья – это хорошо. Я пойду. Завтра утром мне в собес надо, я говорила…
– Я помню…
– А сразу после обеда приду за Сашенькой.
– Да, конечно, спасибо. Спокойной ночи вам.
Наталья закрыла входную дверь и выключила свет. В тишине прошла по темной квартире.
Здесь она жила чуть больше двух лет. Повезло снять трешку по цене двушки: тут и детям хватало места, и работе. Самая большая угловая комната, с двумя окнами, была отдана Паше и Насте – у каждого из них было оборудовано свое рабочее и спальное место. Меньшая из комнат фактически превратилась в склад реквизита, который неизбежно скапливался после проведенных мероприятий, а Саша пока без проблем умещался в спальне, вместе с Натальей.
Он так беспокойно сопел во сне… Наверняка не проспит до утра, скоро встанет и будет куролесить до полуночи. Сто раз просила Аврору Генриховну не укачивать его вечером на улице, но, видимо, она устает с ним за день и ей так проще, а Наталья сейчас не в том положении, чтобы отчитывать единственного человека, который готов посидеть с малышом. И кроме того, няня стала ей очень близка, как никто другой поддержав в трудные времена, так что Наталья ни при каких обстоятельствах не смогла бы разговаривать с ней жестко, как и с любым другим дорогим ей человеком.
Она опустилась рядом с кроваткой Сашеньки на пол и уперлась лбом в прутья. Как же было хорошо, когда Паша был таким… Пухлые щеки, смешные толстые губы… разве можно поверить, что из них когда-нибудь вылетят столь жестокие обвинения… На глаза снова навернулись слезы.
Обычно, когда ей говорили гадости, Наталья впадала в какое-то странное состояние и ничего не воспринимала, просто отключалась, как холодильник – и все. За это подруги считали ее слишком отходчивой и даже мягкотелой, но на самом деле ей было нечего прощать: она действительно не слышала страшных слов, поэтому и не могла на них обижаться. И вот уже вторые сутки, как ее «холодильник» сломался – все, что вчера случилось, беспрепятственно проникло в душу и сразило наповал. Чтобы не развалиться на куски и продолжить жить и работать, Наталья сегодня весь день старалась не думать о произошедшем, предпочитая находиться в оцепенении.
Глядя на спящего Сашеньку, она вспомнила, что с утра не ела, тихонько встала и пошла на кухню, место последней трагедии. Как теперь здесь находиться? Готовить сил не было. Она заварила себе чай в пол-литровой чашке и собрала по полкам остатков разных печенюшек, хлебцев, заветренных кусочков сыра, колбасы…
Мысли ее снова вернулись к Паше. Что его так взбесило? Почему он спустил на нее всех собак? Да, они договаривались, что он получит этим летом отдельную комнату и сможет оборудовать в ней музыкальную студию. На это уже было получено добро и от Зинаиды Ивановны. Единственным условием было разобрать весь хлам: часть – продать (и на вырученные деньги купить войлок), часть – аккуратно упаковав, распихать по шкафам во всех комнатах и на балконе. Настя, без пяти минут первоклассница, должна была переехать в освобожденную маленькую комнату, Паша – в спальню, где сейчас ютились Наталья