он там.
МОЛЛИ. Туда пошла Анна. Похоже, она здесь единственный здравомыслящий человек. Я просто не понимаю, как Рис мог зачать такого ребенка. Мы уверены, что это его дочь[3]? Неважно. Не хочу знать. В этой компании все возможно. Дороти, почему ты не помогаешь Лиззи на кухне?
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
МОЛЛИ. Давай без этого. Быстро иди туда. У меня хватает проблем и без твоих закидонов.
ДОРОТИ. Уг-г-г-г-г-г!
МОЛЛИ. И тебе того же.
ДЖОН. Пошли, Дороти. Поможем Лиззи с ланчем. И ты составь нам компанию, Молли. Может, если мы все вместе ввалимся на кухню, Лиззи окончательно и бесповоротно рехнется. Я могу научить ее готовить спагетти.
МОЛЛИ. Не говори мне про спагетти. Не хочу в доме ничего итальянского.
ДЖОН (обращаясь к Дороти). Что она имеет против спагетти?
ДОРОТИ (крутит пальцем у виска). Уг-г-г-г-г-г!
АННА (входит, симпатичная, умная молодая женщина). Около пруда никого.
ДЖОН. Может, они попрыгали в воду? Это еще одна давняя семейная традиция.
МОЛЛИ. Я сейчас оттащу Дороти на кухню. А вы с Анной продолжайте поиски Риса и Дейви. Если кого-то найдете, приведите в гостиную и привяжите к пианино. Пошли, Дороти.
(МОЛЛИ хватает ДОРОТИ за руку и тащит).
ДОРОТИ (протестуя, упираясь). Уг-г-г-г-г-г!
МОЛЛИ. Ничего не хочу слышать!
(Утаскивает ДОРОТИ, которая умоляюще смотрит на ДЖОНА и АННУ).
ДОРОТИ (уже в дверях). Уг-г-г-г-г-г!
ДЖОН (машет им рукой). Не обращай на них внимания. Они цапаются с тысяча девятьсот восьмого года.
АННА. Ты еще не виделся с матерью?
ДЖОН. Нет. Она изображает великую императрицу и не дарует нам аудиенции. Нас вызвали к смертному одру Ее величества, но нам не дозволят войти в ее покои, пока мы должным образом не помучаемся ожиданием.
АННА. Ты говорил с моим отцом?
ДЖОН. Нет. Не хотел мешать ему пить.
АННА. Ты обязательно должен с ним поговорить. Для него это очень тяжелое время. Он любил эту женщину почти шестьдесят дет, а теперь она умирает.
ДЖОН. Странно, не правда ли? Он так любил мою мать, но практически не бывал здесь.
АННА. А ты хотел бы, чтобы он здесь жил?
ДЖОН. Она хотела.
АННА. Поэтому ты так ненавидишь его?
ДЖОН. Ты полагаешь, эта причина недостаточно веская?
АННА. Если бы он жил здесь, ты ненавидел бы его за это.
ДЖОН. Как часто он бывал рядом, Анна, когда требовался тебе?
АННА. Я с этим примирилась. Когда моя мать умерла, меня собирались у него забрать. И он нашел единственный способ не допустить этого – определил меня в частную школу-интернат. Чтобы оплачивать мое пребывание там, работать ему приходилось без перерыва, а это означало, что он постоянно куда-то уезжал или улетал. Но он писал мне каждую неделю.
ДЖОН. Он – писатель. Чернила дешевы.
АННА. Он приезжал ко мне, когда мог. Иногда делал крюк в сотни миль, чтобы повидаться со мной, а я его избегала, говорила, что у меня свидание или что-то такое. Я долгое время злилась на него, но сумела поставить себя на его место и теперь действительно думаю, что ничего лучшего, учитывая обстоятельства, он сделать