чувство возникло у него впервые в кукольном театре в Зальцбурге. Там он ощутил волшебство звонка, оглашающего начало так долго предвкушаемой радости. Волновался более чем обычно.
Иногда, путешествуя, он мог неожиданно заглянуть на представление какого-либо своего произведения. Это было вполне привычно, но здесь совсем другое дело. Здесь была душа и сердце, он это чувствовал и потому сладостно волновался.
Сели с Констанцией в сани, помчались с горящими факелами, звоночки весело перекликались с другими повозками, также спешащими к Ностицовому театру. Казалось, все только туда и направляются.
Подъехали, выходят. Бондини и Гвардасони провожают графа Туна с супругой и Моцарта с Констанцией прямо в ложу. Театр почти заполнен. Первый же взгляд Моцарта полетел в оркестр. Там уже настраивались, на пультах горели свечи. Движения рук со смычками и инструментами отбрасывали тени на занавес и потолок, напоминая полёт бабочек.
В ложах сверкали лорнеты, кланялись головы в величественных напудренных париках, при этом диадемы, ожерелья и перстни на руках вспыхивали радугой тут и там. Радостный шум во всём театре захватил Моцарта, словно он и не был автором оперы, радовался вместе со всеми, пришедшими на представление, о котором слышал много похвал, и, наконец, сможет увидеть собственными глазами, а главное, услышать!
Он замечал во время своих поездок по европейским театрам и концертам, что публика часто больше смотрит, нежели слушает, и интересуется скорее костюмами, декорациями, световыми эффектами, да и собственными нарядами, чем музыкой.
Констанция обратила внимание Моцарта на ложу напротив. Там расположился сам граф Ностиц с графиней и дружески кивал гостям, находящимся в ложе Туна. Моцарт привстал и с почтением поклонился – а тут как раз вышел к оркестру капельник Стробах. Посмотрел на ложу Ностица, проследил за взглядом графа в сторону туновой ложи и увидел Моцарта.
Стробах был в затруднении, кому прежде кланяться: Ностицу, Туну или Моцарту. Столько важных персон одновременно ещё не было перед глазами капельника. Сердце его было расположено, прежде всего, к Моцарту. Он и поклонился одним круговым движением от Ностицовой ложи к ложе Туна, где стоял Моцарт – остальные сидели. Моцарт уловил почтительный поклон Стробаха и ответил весёлым взмахом руки.
Капельник прошептал, наклонившись к ближайшим музыкантам: «Здесь Моцарт». Тут же поднял руки, что означало: «Приготовиться!» Зрители, сидящие за дирижёром, всё же заметили стробахово напоминание оркестру, что здесь автор, сам пан Моцарт, и тут же по всему партеру волной пронёсся шёпот.
– 2 —
Однако началась увертюра. Смычки взлетели по велению Стробаха. Он, как волшебник, дотронулся своей палочкой до скалы, и из неё хлынул блестящий поток и весело помчался вперёд ярким солнечным днём. Этой волшебной палочкой послужило слово «Моцарт».
Музыканты, с их обострённым слухом, мгновенно уловили слова Стробаха, произнесённые