музыкантов, рассеянных по Праге в неисчислимом количестве, Моцарт не встречал. Голубые глаза арфиста смотрели вдаль, он был погружён в музыку с полной душевной отдачей, Моцарт прекратил есть и стал слушать.
Боже мой, да это настоящая музыка! Этот человек играет так искренне, как птица поёт! Доиграв арию из «Фигаро», музыкант низко поклонился, и после минуты размышления его разогретые пальцы заколдовали над вариациями на ту же тему.
Похоже – цветущая липа зашелестела под жужжание пчёл, так красиво хлынули звуки из его старой арфы. Её золотое покрытие было довольно сильно потёрто, чем напоминало о том, что этот королевский инструмент несёт в себе тысячелетнюю культуру, и волшебство начинает действовать тотчас, как только к струнам прикоснётся рука мастера.
Моцарт был в восхищении. Такого бродячего музыканта ему ещё не приходилось слушать. Невольно он встал и приблизился к увлечённому арфисту. Тот его не видел, так как его голубые глаза смотрели куда-то вдаль и были полны радостного света, чем Моцарт был сильно растроган. Мужичок ещё играл, когда Моцарт остановился возле него.
Но вот арфа замолчала. Между Моцартом и арфистом ещё вздрагивали последние волшебные звуки, с кухни доносилось звяканье тарелок и звон вилок, когда бледная рука автора «Фигаро» легла на ссутулившееся плечо удивлённого музыканта.
«Спасибо вам. Меня зовут Моцарт»
Руки арфиста упали на колени. С восторгом смотрел он как школьник на маэстро, которым восхищалась вся Прага. Оробевшие глаза возвратились из своего «далёка» полные изумления и божественного смирения. Он не мог поверить, что ему подана рука, написавшая «Фигаро».
Это ему-то, бродяге, который ходит от трактира к трактиру, играет во дворах и подворотнях, просто везде, где есть люди. Для потехи. Он и не вспоминал уже, что музыка рождена, чтобы делать жизнь прекраснее, и когда ему никто не подавал и гроша за игру, и когда его выступление частенько обрывали, чтобы шёл со своим «номером» подальше.
– 2 —
Посетители трактира начали поглядывать на странную парочку у камина, но Моцарт не видел и не слышал ничего вокруг, кроме арфиста, так сильно тот увлёк его.
«Смогли бы вы сделать вариации на тему, которую я сейчас сыграю вам на клавире?»
Арфист только выдохнул:
«Да, пожалуйста».
«Можете сейчас пойти со мной?»
«Да, пожалуйста».
«А могу я пригласить вас пообедать со мной?»
«Ах, спасибо тысячу раз, да, пожалуйста!»
Моцарт позвал официанта, о чём-то пошептался с ним, затем кивнул арфисту и пошёл в коридор на лестницу, ведущую в гостиничные комнаты. Оглянулся, увидел сутуловатого арфиста, уже распрямившего плечи, шагающего с арфой по лестнице, как престарелый ангел к Отцу небесному.
Была заметна огромная перемена в лице этого богом и судьбой отмеченного мужичка. Душа его пела вместе с арфой. Моцарт подскочил,