и в сотый раз проверяя надежность блокирующей системы, он все сильнее осознавал сложность своего положения. Раз коды блокировки попали в чужие руки, то скоро могут прийти рекламации от других пользователей, купивших их программы. Это означает, что в ближайшее время он не сможет оплатить операцию Карины, но ждать нельзя – болезнь прогрессирует быстрее, чем вначале предполагали врачи. В последний месяц ей стало трудно даже выходить на улицу, она постоянно задыхается и живет на одних лекарствах, но и они скоро перестанут помогать. Уже есть договоренность с кардиологической клиникой в Париже, но теперь… теперь придется просить денег у Маргариты. Впрочем, она с самого начала заявила, что оплатит операцию, но тогда он, Илья, пришел в негодование – неужели же ему всю жизнь находиться на содержании у женщин?! Теперь, видно, придется спрятать самолюбие в башмак.
Закрыв воспаленные глаза и прикрыв их ладонями, он откинулся назад и внезапно услышал тихий голос за спиной:
– Илья!
Бесшумно вошедшая Маргарита стояла, держась руками за живот, и лицо ее было искажено болью. Сразу позабыв обо всем, он в ужасе вскочил на ноги:
– Ритка, что с тобой? Тебе плохо? – не повышая голоса, она приказала:
– Не шуми, ты испугаешь Карину. Позвони Антону, пусть приедет. Скажи, что у меня начались роды, и все идет нормально, а я пойду прилечь.
Илья вдруг забыл, где находится телефон, а когда вспомнил, то так рванул трубку, что оборвал провод и, в конце концов, дозвонился до Антона по мобильному. Тот приехал минут через двадцать, привез специальный большой чемодан с инструментами и медикаментами. Илье, который с отвисшей челюстью открыл ему дверь, он велел:
– Закрой рот!
– Понял, – Илья послушно закрыл рот, потом проглотил слюну и с завистью добавил: – Мне бы твое спокойствие!
– Я буду волноваться потом, а сейчас я тебе скажу, что делать и что принести, но не вздумай вертеться у меня под ногами и вопить, а то дам по шее. Потом сядешь под дверью и сиди – мне, может, что-нибудь еще понадобится.
Илья послушно выполнил все распоряжения друга и сел в прихожей, сложив руки на коленях, как школьник. Из комнаты до него доносились голоса Антона и Маргариты:
– Идет правильно, дыши глубже.
– Дышу. Не волнуйся, Антон, все хорошо. Говори со мной.
– Больно? Я введу тебе обезболивающее, – голос Антона впервые дрогнул, но Маргарита возразила:
– Нет, не надо. Скоро начнутся потуги, я уже чувствую.
– Головка…
Крохотный мальчик с рыжим пушком на макушке и глазами Антона закричал так громко, что Карина у себя в комнате проснулась и сначала спросонья решила, что это плачет Жоржик. Илья перехватил ее по дороге и не впустил в комнату сестры:
– Входить не велено, если что будет нужно, Антон скажет.
Они ждали, пока Антон их не позвал:
– Входите уж, полюбуйтесь на племянника.
Аккуратно обтертый, плотно завернутый в пеленку