закрыла глаза, – я все сказала ему, когда приезжала к вам перед его смертью, помнишь? Я тогда была вне себя, я ненавидела все человечество, а он… Что он сказал тебе обо мне, когда я ушла?
Лицо Кати окаменело, она сцепила пальцы рук и прижала их к груди, словно пытаясь сдержать рвущуюся наружу боль.
– Папа ничего мне не сказал, – холодно ответила она, – он уже не мог ничего сказать, потому что… умирал, когда я вошла к нему. Последние слова его были «душа есть», и теперь я понимаю: это было обращено к тебе. Последние минуты его жизни были отданы тебе, а не мне, понимаешь ли ты это? Я с этим уже смирилась, но ты права – ты не сможешь быть ни женой, ни матерью, я не отдам тебе ни брата, ни племянника, слышишь?
Рита приподнялась на локте, глаза ее гневно сверкнули.
– Слишком много на себя берешь, ты не можешь мне что-то отдать или не отдать! Тем более, моего сына!
Впрочем, сразу же успокоившись, она вновь легла на спину и закрыла глаза. Ребенок внезапно заплакал, но Катя, поднявшись с непривычной для ее округлившейся фигурки быстротой, схватила Маргариту за руку.
– Не трогай его, не прикасайся к нему! – внезапно она почувствовала резкую боль внутри и схватилась за живот, но продолжала говорить: – Уезжай, катись к черту! Я заберу Максимку, он будет моим и только моим, ясно?
Две или три секунды обе женщины с вызовом смотрели друг на друга и одновременно вздрогнули, услышав, как Карина открыла дверь и встала на пороге.
– Я все слышала, – тихо и очень просто сказала она, но тут же повернула голову, услышав негромкую трель дверного звонка в прихожей. – Это Антон вернулся, я открою. Не надо ему… говорить.
Когда Антон вошел в комнату, Рита лежала на спине, закрыв глаза. Катя стояла посреди комнаты с испуганно округлившимися глазами, чувствуя, что по ногам стекает какая-то жидкость.
– Ой, у меня… что-то течет! – она недоуменно и с некоторым смущением посмотрела на мокрую юбку.
– Черт, да у тебя воды отходят, надо в клинику, собирайся, – Антон торопливо подошел к сестре и взял ее за локоть, но Катя с внезапно исказившимся лицом дернулась в сторону.
– Подожди, Антоша, подожди – мы должны взять с собой маленького, потому что Рита уедет, и он теперь будет всегда со мной.
– Не пори чушь, – раздраженно произнес ее брат, – мы с Ритой все решим сами, а сейчас пошустри, а то родишь в машине.
– Катя права, – в упор глядя на сестру, неожиданно сказала стоявшая на пороге Карина и на миг прижала руку к груди, где в последние месяцы поселилась сжимавшая сердце тупая боль, – так будет лучше. К тому же, в клинике ребенок будет под наблюдением педиатра. Сделай, Антон, как говорит Катя, а там будет видно. Давай, я соберу его и помогу вам спуститься к машине. Да, Рита?
Маргарита не ответила. Карина быстро расстелила на столе маленькое одеяльце, положила поверх чистую пеленку и, взяв с кровати сестры мальчика, начала его аккуратно заворачивать.