вас, а вы, – обращаясь уже к папе с мамой, – вы, милостивые государи мои, соблаговолите выходить к завтраку одетыми как полагается. Глядя на вас, воспитываются ваши дети.
– Значит, завтра накрывать в столовой? – пошевелилась Дуня.
Взгляд княгини был таким, что, будь я в этот момент на месте Дуни, я бы тотчас накрыл в столовой, а потом лег на стол и умер. Завтрак прошел в молчании.
В школе, а точнее в гимназии, где я учусь, всем, конечно, было интересно узнать, куда это я исчезал, но я решил помалкивать. Во-первых, никто не поверит, а во-вторых, я и сам вдруг засомневался, что все это происходит с нами. Вот приду домой, а никакой Зинаиды Андреевны, никакой княгини, а только красные звезды привычно мигают с Кремля.
Уроки закончились, я кинулся домой, как будто за мной гналась дикая собака, бежал и трусил, а когда влетел, потный и встревоженный, то тут же наткнулся на княгиню.
– За тобой гналась дикая собака динго? – спросила она, а я, мокрый и жалкий, просто сопел и радовался.
На завтрак следующим утром все собрались как на парад. Папа – в костюме и при галстуке, мама – в платье в цветок под названием мак, заспанная Клара, которая вечером допоздна советовалась с мамой, что ей надеть, и я, которому было проще всего. У нас в гимназии форма.
Стол был застелен белой скатертью, и надо было как-то за столом размещаться. Поначалу мы сгрудились на одном конце рядом с папой – так казалось безопаснее, тем более что стол, как вы знаете, у нас здоровенный.
– Нет, – сказала мама, озирая практически бесконечное белое поле. – Зачем мы собрались как бедные родственники?
– А кто-то еще будет? – зевнула Клара и быстро захлопнула рот. – Может быть, мы с мамой сядем с той стороны, а вы с папой с этой? – почему-то обратилась она ко мне.
Я посмотрел на молчащего папу и кивнул. Ничего другого в голову не приходило. Мама с Кларой сместились и сидели теперь так далеко, что хотелось пригласить почтового голубя для общения.
– Середина не занята, – наконец принял участие и папа. – Рассядемся, чтобы занять как можно больше места.
В результате папа и мама сидели друг напротив друга по длинной стороне стола, а мы с Кларой по короткой. Образовались, так сказать, параллель и меридиан.
Дуня же бездействовала. Она стояла в дверях большой комнаты, слегка притоптывала и немного постанывала, что выглядело, конечно, смешно, но сильно хотелось есть. Что отвлекало от комичного Дуниного поведения.
Разгадка настала с появлением Зинаиды Андреевны. Дуня выпрямилась, развернула плечи, выпятила грудь и зачем-то выпучила глаза.
– Можно подавать? – спросила она молодецки.
– Конечно, – удивилась княгиня, – давно пора подавать. Почему же это вы так замешкались? Так из-за вас все опоздать могут.
Мы все были совершенно не виноваты, но пока княгиня говорила все это Дуне, захотелось выпрямиться и даже немного выпучить глаза. Тут как раз и на нас обратили внимание.
– О господи! – княгиня даже поднесла ко лбу руку, так, вероятно,