действительным статским советником, что соответствовало чину генерал-майора, и потому ему не составило труда приглашать учителей и дать больной дочери хорошее домашнее образование. Но светским, европейским образованием дело не ограничилось. Лесе, как и ее братьям и сестрам (всего в семье было шестеро детей), дали и собственно украинское, национальное воспитание. На лето детей увозили в Колодяжное – волынское имение Косачей. Когда отец служил в Новограде-Волынском, ездили в село Жаборицу, перевели по делам службы в Луцк – стали ездить в село Чекно. Косачи учили детей быть настоящими украинцами, приобщали к народной культуре. Панские дети играли и гуляли вместе с крестьянскими, пели песни, слушали местные волынские легенды о мавках и леших. На Купалу прыгали через костер: «Через какие-нибудь две-три недели они уже почти не отличались от сельских ребят ни одеждой, ни поведением. Вместе со своими сверстниками Леся купалась в пруду, играла в салки, гуси-лебеди, хрещики. Или выходила навстречу стаду, возвращающемуся к закату солнца в село. Рассядутся босоногие ребятишки на лужайке, песни поют и ждут, когда вдали покажутся первые коровы, затем все стадо, а за ним немолодой уже пастух в постолах, увешанный сумками, со свирелью за ремнем»[106].
Такое воспитание формировало украинскую национальную идентичность куда лучше, чем чтение козацких летописей или сочинений Костомарова и Антоновича. В бедных, даже нищих волынских селах жили потомки украинских повстанцев, участников Хмельнитчины. В одной деревне Олена Пчилка нашла лоскут, который оказался обрывком запорожского знамени[107].
Интересно, что Леся Украинка, необычайно способная к иностранным языкам, говорила по-французски свободнее, чем по-русски. В марте 1903 года она чувствовала себя лучше и решила подзаработать денег. Леся спросила своего хорошего знакомого Михаила Павлыка: можно ли преподавать в Австро-Венгрии без диплома? Она прекрасно знает французский, немецкий (могла свободно писать статьи на этих языках), английский, итальянский, польский. Несколько слов сказала и о языке русском: «Русский язык я знаю не меньше, чем всякий украинец, окончивший русские школы (хотя я их и не оканчивала), но мое русское произношение, характерное для украинки, хуже произношения французского. И, собственно, меньше всего мне бы хотелось этот язык преподавать»[108].
Если Тарас Шевченко написал на русском две поэмы, несколько повестей и даже дневник вел по-русски[109], то Леся писала по-русски очень редко – скажем, по заказу подготовила несколько статей о польской, итальянской, украинской литературе для русского журнала «Жизнь». На русскую литературу Леся Украинка смотрела так же, как, скажем, на литературу немецкую, французскую или английскую.
100 лет украинской литературы
До последней четверти XIX века центром украинской национальной жизни была не австрийская Галиция, а именно Большая (российская) Украина