Ланселот.
Разведчик повернулся ко мне.
– Имя, обязательно поменяй имя. Настоящее имя дает власть над тобой.
Я осторожно спросил:
– Магия слов?
Ланселот опять усмехнулся.
– Называй это магией, если тебе так проще понять. Но это так и есть. Раз ты психократ, ты выделяешься из числа людей. Торчишь, как незабитый гвоздь среди забитых. Тебя видно, понимаешь? Вся некробиотика доступна тебе, ты можешь бороться с ней той же психосилой, которой они вооружены, но раз так, ты и виден им лучше, чем остальные люди.
Я поежился.
– Но не бойся, – шептал Ланселот. – Ты силен, очень силен. Не знаю, кто из них сможет противостоять тебе открыто. Но у тебя есть уязвимые стороны. Первое, ты не из этого потока времени, тебе нужно время для того, чтобы привыкнуть к этому миру, и немало знаний. Но это как раз поправимо – постепенно. И второе: твое имя. Это надо поправить очень срочно. Подумай об этом.
– Я подумаю, – пробормотал я.
Разведчик улегся.
– Утро вечера мудренее, – прошептал он. – До рассвета еще часа три с половиной, надо отдыхать. Кстати, брат, раз уж я знаю твое настоящее имя, скажу тебе и свое. Пока тебе одному, ты понимаешь?
– Ты не доверяешь остальным? – удивился я.
– Еще как доверяю, – ответил Ланселот, повернув в темноте ко мне смуглое пятно лица. – Но ты под ударом сильнее других, потому что, как тот гвоздь, торчишь выше. Так что всему свое время, назову свое имя и им – потом. А тебе – сейчас.
Он быстро и бесшумно повернулся набок, так что его лицо оказалось не дальше фута от моего.
– Робин Локсли, – прошептал он.
Потом повернулся на другой бок и затих.
Не знаю, чего мне стоило не рассмеяться от неожиданности.
Так значит, наш Ланселот – не Ланселот, а всего-навсего Робин Гуд. И это – его секретное, подлинное имя. Ну и мир.
С этими мыслями, жмуря глаза, чтобы отвлечься от мертвенного света Цитадели и надоедливых красных маяков на ее башнях, я задремал.
– Вот и все, – пробормотал Ланселот. – Дальше нам тут не идти.
Мы лежали у самой границы асфальта, в густой траве. Попробуйте-ка проползите на брюхе добрых сто метров! Ползать худо-бедно умели все, хотя Като не раз и не два шлепал Дика ножнами по внушительному седалищу, которое массивный камераман то и дело чрезмерно высоко задирал при передвижении ползком. Но далось нам это перемещение нелегко: кроме Ланселота, более других привычного к таким упражнениям, все мы вспотели и тяжело дышали.
На полосатом столбике, которого от мельницы даже и видно не было, на уровне человеческих коленей торчал небольшой голубой плакатик, на котором белыми буквами значилось:
Служба Безопасности Империи Галактика управление по домену Новая Голубая Земля
Граница особого экстерриториального района. Проход запрещен при любых обстоятельствах. За этой линией законы Его Величества не действуют.
– Мы уже, наверное, много законов нарушили, – пробормотал Лестер. – Почему бы еще один не нарушить?
Ланселот