развел руками.
– Возможно, следует спросить об этом достопочтенного архиепископа Тифлисского Нерсеса Аштаракеци. Как я понял, он послал юношу в Тебриз разведать о возводимом близ Маку монастыре Святого Фаддея.
Шамирхан растерялся – вредить планам Нерсеса Аштаракеци никоим образом не входило в его намерения. О миссии Гайка ему никто ничего не сообщал, как мог он угадать в юноше человека архиепископа? С трудом взяв себя в руки, он небрежно поинтересовался:
– Так значит расследование выявило в нем шпиона? Наверное, шахзаде в гневе, ведь он поручил Гайку вести занятия с молодым мирзой.
Рассмеявшись, Агало-хан махнул рукой.
– Ну, какой из мальчишки шпион! Да и что он может выведать такого, чего бы не знал, например, ты, ага Шамирхан? Ты ведь намного старше и опытней. Ох уж эта политика! Я всегда старался держаться от нее в стороне и ни с кем не ссориться. Ни с высокочтимым шахзаде, ни с уважаемым мною архиепископом Тифлисским Нерсесом.
Он явно наслаждался смущением своего гостя. Шамирхан перевел дух – Агало-хан не скрывал, что знает о его связях с Нерсесом, но не менее ясно дал понять, что не собирается ни во что вмешиваться. Поговорив еще минут десять, они распрощались – ко взаимному удовольствию.
Проследив за тем, как гость покидает их дом, Геозала удовлетворенно кивнула и вошла в гостиную.
– Ты понял? – спросила она. – Шамирхан ничего не знал о мальчике. Разве не сообщили бы ему, будь Гайк действительно отправлен в Тебриз, как лазутчик?
Агало кивнул
– Ты права, мое сокровище, теперь я окончательно убедился, – ответил он, – и собираюсь отправиться к шахзаде. Разумеется, дела Шамирхана в Тебризе и его связи с русскими меня не касаются, о них я говорить не стану. И ты тоже молчи.
Геозала пожала плечами и скорчила недовольную гримасу.
– Ты знаешь, я без нужды никогда не болтаю. Хотя с радостью раскрыла бы шахзаде глаза на все интриги, которые плетут Нерсес и Ермолов.
В ее душе до сих пор жила неприязнь к русским за то, что чиновники в Тифлисе больше двух лет тянули с выдачей ей паспорта, когда она хотела поехать в Тебриз к мужу. Потребовалось вмешательство Эчмиадзина и прямое обращение католикоса с просьбой к главнокомандующему, чтобы преодолеть бюрократические препоны.
Сдвинув брови, Аббас-Мирза внимательно слушал Агало.
– Собирая сведения по крупицам, я постепенно приблизился к истине, – говорил тот, – и прежде всего допросил юношу. Гайк несомненно умен, но слишком молод и не имеет достаточно опыта, чтобы скрыть истину. Очень скоро мне стало ясно, что никакой кражи он не совершал, а был послан в Тебриз архиепископом Нерсесом, приказавшим ему узнать о намерениях благородного шахзаде, касающихся Святого Престола. Однако, не это побудило Нерсеса отослать Гайка из Эчмиадзина – была другая причина, тайная.
Острые глазки Агало незаметно наблюдали за выражением лица