к тебе вдова Акопа Давояна, могут повредить чести ее семьи. Вняв просьбе Агало-хана, я решил просить опекуна молодой вдовы положить конец слухам, дав согласие на ваш с ней брак. Из уважения к памяти отца этой женщины, спасшего мне жизнь при Асландузе, я сам устрою вашу свадьбу и дам за ней в приданое двести туманов. Епископ Исраэл совершит бракосочетание по законам вашей церкви.
– Благодари же великого шахзаде, юноша! – воскликнул молчавший доселе Агало-хан. – Я женился на моей Геозале, потому что за ней давали в приданое двадцать туманов, а у меня в то время в кармане звенели одни медяки, и мыши плясали лезгинку. Но теперь я счастлив, как ни один человек на земле. Что же говорить о тебе, который получает за женой в приданое двести туманов!
Буря чувств разрывала грудь Гайка. Безумная радость при мысли о браке с Эрикназ сменилась отчаянием – возможно ли жениться без благословения родителей? Даже если они не желают знать презренного сына. Пропустив мимо ушей слова Аббас-Мирзы о размере приданого и восхищение Агало щедростью шахзаде, он в смятении пробормотал:
– Милость шахзаде бесконечна, но могу ли я, недостойный, ее принять?
Аббас-Мирза еле заметно усмехнулся в бороду.
– Можешь, можешь, – благосклонно ответил он, – конечно, невесте уже восемнадцать, она не первой молодости, но еще может родить тебе детей. Если со временем тебе откроется истина, и ты примешь веру Пророка, то сможешь взять себе более юных и свежих женщин, ибо Аллах дозволяет правоверному иметь больше одной жены.
Спустя два дня в дом Мелик-Бегларянов явились сваты. Главной среди них была ханум Геозала, встречали почетных гостей Шамирхан и Хачатур. Сатэ немедленно помчалась к Эрикназ.
– Сватать тебя пришли, ханум!
Эрикназ, еще слабая после болезни, лежала на диване, укрывшись теплой шалью. Сатэ, выпалив новость, немедленно поспешила обратно – послушать, что говорят в гостиной – и успела как раз к тому моменту, когда Геозала весело говорила:
– Считай, Хачатур, что сегодня хоскап (у армян сговор, обычно происходящий во время третьего визита сватов) – в первый раз твою сестру у Шамирхана жена шаха сватала, во второй раз у него ее просил для жениха шахзаде. Я, миджнорд кин (посредница), заявляю: опекун на брак согласен. Теперь пусть брат говорит.
Хачатур покраснел, как вареный рак.
– Сестра будет рада, – наивно брякнул он, и все рассмеялись.
– Когда ншандрек (помолвка) будем делать? – спросила ханум Геозала. – Отца у вас нет, мой Агало хочет кавором (посаженный отец на армянской помолвке) быть, согласен?
– Как мне благодарить… – бормотал Хачатур.
Когда сваты ушли, Шамирхан поднялся к Эрикназ и заботливо оглядел ее с ног до головы.
– Ты очень бледна, сестра. Мне нужно с тобой серьезно поговорить, но достаточно ли ты крепка для этого?
– Шамирхан, – холодно спросила она, – с какой стати в тебе проснулся такой интерес ко мне и моим делам?
Не став