так уж может с себя начинать надо, а потом за других браться.
– Мы появились тут для блага. Это они для зла.
– А кто тебе такое сказал, думаю, они только крайними оказались, а не принести их Стрибог, и мы бы с тобой на их месте были.
И видно права в чем-то Яга была, только не хотелось коту о том думать, и соглашаться не хотелось совсем.
Вот он и дулся, сначала решил даже блин со сметаной, который она ему подсунула незаметно, не есть, а потом передумал, и съел все-таки, не голодным же умирать, и без того зла на головы их достаточно было. Но так все когда-то начиналось, а как завершится, не только коту, но и Яге вроде неизвестно было. Хотя будет вероятно, в скором времени
Глава 10 Былина. Купала и Кострома
И встретились, чтобы расстаться.
Ведь так мимолетна весна.
Прекрасный и юный Купала,
И как Кострома влюблена.
Но гуси, унесшие брата,
кричали тревожно о том,
– Морена во всем виновата.
Расплата наступит потом.
И снова венок свой дарила.
И снова хотела остаться
В объятьях и дикая сила.
Нельзя, о, нельзя вам венчаться.
И станет терновым венец твой,
и только во мраке болота
Останется девочка где-то,
костер полыхает, кого там
Хоронят они до рассвета.
И молча стоят, и не знают
Как страшно остаться при этом.
И горько Ярила вздыхает.
И где-то, где звезды и тучи,
навеки останутся вместе
Купала, о, юноша лучший,
спешит на рассвете к невесте
И вновь Кострома убегает.
Не в силах нарушить запреты.
И только Болотный вздыхает,
о горьком триумфе победы.
И первая грустная песня,
о брате влюбленном звучала.
И страшные страсти воскресли,
когда темнота наступала.
Опять наступила весна тогда, только уже без Купалы и Костромы она была. Но не могло такого быть, чтобы весна наступила, а никто из молодых богов не пожаловал к ним. Ушедших кто-то должен был заменить обязательно.
Это был год Леля. До сих пор он на небесах оставался, а теперь вот решил к ним прийти, чтобы музыкой их порадовать. Только люди озирались по сторонам, и никак они в себя прийти не могли после того, что случилось и приключилось в прошлый раз.
Видно история эта печальная и до Ирия дошла, и на разные лады ее там рассказывали, а когда пришло ему время сюда отправляться, вот и прихватил он дудку свою и песню.
Грустная это была песня и такая странная. Кот, как услышал ее, так чуть сам, как волк серый, не взвыл, а Яга заслушалась.
– И чего тебе на месте-то не сидится, чумовому, – упрекала его она.
– А что сидеть-то, когда все ожило и таким радостным стало, всем хочется любить и радоваться, он тут