и собака поднялась, подошла и стала обнюхивать меня. Я погладила ее, а она помахала пушистым хвостом. Но животное все еще казалось мне каким-то фантастическим существом, я не могла представить себе, откуда оно взялось. Позвонив, я попросила, чтобы принесли свечу; кроме того, мне хотелось узнать, что у нас за гость. Вошла Ли.
– Откуда эта собака?
– Она прибежала за хозяином.
– За кем?
– За хозяином, за мистером Рочестером. Он только что приехал.
– Да что вы? И миссис Фэйрфакс у него?
– Да, и мисс Адель. Они все в столовой, а Джона послали за врачом. С хозяином случилось несчастье: его лошадь упала, и он вывихнул себе ногу.
– Лошадь упала на дороге в Хэй?
– Да, когда он спускался с холма. Она поскользнулась на обледеневшей тропинке.
– А… Принесите мне, пожалуйста, свечу, Ли.
Ли принесла свечу, а за ней следом вошла миссис Фэйрфакс, повторившая мне ту же новость. Она добавила, что мистер Картер, врач, уже прибыл и находится сейчас у мистера Рочестера. Затем она вышла распорядиться относительно чая, а я поднялась наверх, чтобы раздеться.
Глава XIII
По требованию врача мистер Рочестер рано лег в этот вечер и поздно поднялся на следующее утро. А когда наконец сошел вниз, то сразу же занялся делами: явился его управляющий и кое-кто из арендаторов.
Нам с Аделью пришлось освободить библиотеку. Она служила теперь приемной для посетителей. В одной из комнат наверху затопили камин, я перенесла туда наши книги и устроила там классную комнату. В это же утро мне пришлось убедиться, что Торнфильд стал иным. В доме уже не царила тишина, как в церкви: через каждый час или два раздавался стук в парадную дверь или звон колокольчика, в холле слышались шаги и разнообразные голоса, – ручеек из внешнего мира заструился через наш дом, ибо этот дом обрел хозяина. Что касается меня – так он мне нравился больше.
В этот день нелегко было заниматься с Аделью. Она то и дело выбегала из комнаты и, перегнувшись через перила, высматривала, не видно ли где мистера Рочестера, и то и дело изобретала предлоги, чтобы сойти вниз, но я подозревала, что у нее одна цель – библиотека, где ее отнюдь не желали видеть; а когда я наконец рассердилась и велела ей сидеть смирно, она продолжала все время болтать о своем друге, monsieur Edouard Fairfax de Rochester, как она его называла (я до сих пор не знала всех его имен), строя предположения относительно тех подарков, какие он ей привез: он, видимо, вчера вечером намекнул ей, что, когда из Милкота приедет его багаж, она найдет там коробку, содержимое которой будет для нее небезынтересно.
– А это значит, – продолжала она по-французски, – что там есть подарок для меня, а может быть, и для вас, мадемуазель. Он спросил меня, как зовут мою гувернантку. Говорит: «Это такая маленькая особа, худенькая и бледненькая?» Я сказала, что да, такая. Ведь это же правда, мадемуазель?
Мы с моей ученицей, как обычно, обедали в комнате миссис Фэйрфакс; во