руганью. Наконец они прибыли в перестроенные окрестности Блэкфрайерс, к дому и лавке Джона Девена.
Что бы там Колси ни предполагал касательно продолжительности их визита, Девен не сомневался: в гостях придется задержаться. Отец был очень рад известию о его успехе, но, разумеется, одним лишь результатом не удовлетворился: ему захотелось подробно узнать обо всем – от одежд придворных до убранства Приемного зала включительно. Сам он бывал при дворе всего несколько раз, а уж в августейшем присутствии – никогда в жизни.
– Возможно, когда-нибудь я и сам все это увижу, а? – заметил он, лучась беспардонным оптимизмом.
Затем, конечно же, обо всем пожелала услышать и мать Майкла Сусанна, и его кузен Генри, взятый родителями в дом после смерти младшего брата Джона. Надо сказать, сие обернулось к лучшему для всех заинтересованных сторон: Генри занял в семье то самое место, которое иначе пришлось бы занять Майклу – место подмастерья при Джоне под покровительством Почтенной компании торговцев канцелярскими принадлежностями, благодаря чему Майкл оказался волен избрать иной, более многообещающий путь. После этого разговор перешел к деловым материям, ну, а затем, разумеется, сделалось так поздно, что Майкл был вынужден остаться и на ужин.
Тоненький голосок из глубин разума отметил, что это и к лучшему: ужин с отцом не облегчит его кошелька ни на грош. Конечно, когда ты должен кредиторам не один фунт, глупо заботиться о каждом пенни, но вот поди ж ты…
Отужинав и отослав Сусанну с Генри, Девен с отцом уселись у огонька, с чашами изысканной мальвазии в руках. Отсветы пламени великолепно играли на венецианском стекле и красном вине внутри, и это зрелище наполняло душу и тело приятной, расслабленной негой.
– Значит, сын мой, место тебе обеспечено, – с радостным вздохом сказал Джон Девен, вытягивая ноги к огню.
Зловещие слова Елизаветы о судьбе Тилни засели в памяти накрепко, однако отец был прав. Среди Пенсионеров имелось немало «седых бород», и кое-кто из них вряд ли годился хоть для каких-нибудь дел. Если не встревать в откровенные глупости наподобие заговоров да покушений на цареубийство, он сможет остаться в отряде до тех пор, пока сам не пожелает выйти в отставку.
Да, случалось и такое: некоторые уходили. Одних призывали домой семейные заботы, другие разочаровывались в придворной жизни, третьи же растрачивали состояния вместо того, чтоб сколачивать их. Жалованье Пенсионера – семьдесят марок в год… в сем мире это не так-то много, а добиться высот положения, приносящего больше, удается не всякому.
Но тут отец вмиг изгнал из Девеновой головы все заботы о деньгах – и всего-то одной простой фразой.
– Теперь, – объявил Джон Девен, – пора тебе и жену подыскать.
Не ожидавший этого, Девен только и смог, что рассмеяться.
– Отец, я же едва получил место. Дай мне, по крайней мере, время твердо встать на ноги!
– А вот об этом тебе не меня бы просить. Ты только что застолбил за собой завидное место, рядом с Ее величеством королевой,