Чертог – то есть использовать один из оставшихся ломтиков. Либо отправить письмо, что будет еще опаснее. Нет, рисковать нельзя: за пищей придется отправиться лично.
Молясь о том, чтобы щедрость сестер оправдала ее ожидания, Луна вынула из ларца ломтик хлеба и поскорее, дабы не передумать, устремилась к дверям.
Ричмонд, затем Лондон,
18 сентября 1588 г.
«Так вот она какова, жизнь придворного», – мрачно подумал Девен, неловко накрывая крышкой стульчак.
Казалось, правое плечо состязается с головой, споря о том, что сильнее болит. Накануне вечером новообретенные братья по Отряду благородных пенсионеров учили его искусству теннисной игры в покоях с высокими стенами, возведенными специально для этой цели в саду. Непременная плата за вход заставила внутренне содрогнуться, но, едва оказавшись в стенах теннисного ристалища, он взялся за дело с энтузиазмом, пожалуй, значительно превышавшим меру разумного. За этим последовала выпивка и карты – до поздней ночи, так что Девен почти не помнил, как оказался здесь, в кровати Вавасора, тогда как их слуги улеглись на полу.
Только неотложная надобность в облегчении и заставила Девена подняться, Вавасор же продолжал мирно похрапывать под одеялом. Протирая глаза, Девен поразмыслил, не последовать ли примеру товарища, но не без сожаления решил провести время с большей пользой. Иначе он проспит до полудня, а после его вновь подхватит и закружит хоровод светской жизни, а затем уезжать будет поздно, и посему придется остаться здесь еще на ночь, и так далее, и тому подобное, пока в один прекрасный день он не уползет прочь со двора, окосевшим от пьянства и дочиста разоренным.
Впрочем, проверка кошелька побудила исправить последнее соображение. Судя по вчерашнему везению за карточным столом, возможно, и не разоренным, однако подобными выигрышами жизни при дворе не оплатить. Хансдон был прав: придется влезать в долги.
Подавив желание застонать, Девен принялся трясти Питера Колси. Лакей, развлекавшийся накануне в обществе прочих слуг, пребывал едва ли в лучшем виде, чем он, но, к счастью, по утрам был неразговорчив. Поднявшись с матраса, слуга ограничился лишь устрашающим взглядом на туфли обоих, хозяйский дублет и все остальное, имевшее наглость требовать его заботы в столь ранний час.
В это время дня лицо дворца оказалось совсем иным. Вчера утром Девен, целиком поглощенный предстоящей аудиенцией, этого и не заметил, но теперь, пытаясь мало-помалу проснуться, принялся оглядываться по сторонам. По коридорам спешили слуги в королевских ливреях и в ливреях различных знатных семейств. Снаружи донеслось кудахтанье кур и голоса, спорившие о том, кому сколько должно достаться. Затем во дворе загремел конский топот, но вот перестук копыт резко утих: очевидно, то прибыл гонец с известиями. Девен готов был поставить весь свой вчерашний выигрыш на то, что Хансдон и прочие главы Тайного Совета уже на ногах и заняты государственными делами.
Колси принес ему кое-чего съестного на завтрак и вновь удалился