трупа, я абсолютно живой. Мне стоило огромных трудов сюда добраться, пришлось прервать работу, и все это чтобы поговорить с твоим боссом, подлым падшим ангелом. Так что давай отворяй двери, пока не пожалел о своем поведении.
Все тут же уставились на Трабшоу. Намечалось то еще зрелище.
– А вот и нет, мистер «Я живой и в роскошных штанах», не открою. И сожалеть об этом тоже не буду. А знаешь почему? Да потому, что я, как ты точно подметил, несмотря на эти свои дурацкие очки, мертв. Что еще лучше, я тут на службе. Слежу за тем, чтобы люди заполняли формуляры. Все до единого. Иначе в Ад не попасть. И что-то сейчас мне подсказывает, тебя, долговязый сукин сын, это тоже касается. Ну и чего ты собираешься с этим делать? А?
Вместо ответа Кабал поднял свой саквояж так, чтобы он оказался на одном уровне с окошком, аккуратно раскрыл и, взмахнув руками подобно фокуснику на сцене, извлек из недр череп.
Трабшоу сперва отодвинулся, но любопытство взяло верх.
– Что это у тебя здесь, чудик?
Оскал на лице Кабала стал еще чудовищнее.
– Твоя черепушка, Трабшоу.
Привратник побледнел и выпученными глазами уставился на череп.
– Я позаимствовал его на кладбище, в городе, где ты жил. Знаешь, там ведь до сих пор о тебе говорят. Можно сказать, ты стал частью тамошнего фольклора.
– Я всегда исполнял свой долг. – Трабшоу никак не мог оторвать взгляда от черепа.
– Это точно. Твое имя вошло в анналы истории.
– Правда?
– Несомненно, – Кабал выдержал довольно долгую паузу, ожидая, когда жалкое подобие сердца Трабшоу наполнится гордостью, а затем добавил: – Его используют как синоним глупости.
Трабшоу моргнул – волшебство рассеялось.
– О да. А чего ты хотел? Тебя же пристрелили за то, что ты попросил расписку у воров. Детишки на площадке говорят своим приятелям по играм: «Ты туп, как Трабшоу». А если их родители видят кого-нибудь непроходимо глупого, то выдают: «Вот идет настоящий Трабшоу, никаких сомнений». Сувениры даже продают – кустарная промышленность, все дела.
Кабал улыбнулся, и на его лице впервые мелькнуло доброжелательное выражение. Хотя почти наверняка то была всего лишь игра света.
Трабшоу вспылил:
– И ты еще думаешь теперь пройти через меня, ты, проклятущий немчура? Вот сейчас ты меня точно разозлил. Клянусь всеми демонами и ангелами, скорее в Аду наступит зима, чем я тебя пропущу!
Кабал изобразил зевок.
– Право, твоя репутация вполне заслужена, Артур Трабшоу. Я что, по-твоему, череп на память себе взял? Ты хоть знаешь, кто я такой?
– Да какая мне разница, мистер! Можешь взять свою сумку с костями и засунуть себе прямо в…
– Я – Иоганн Кабал. Я – некромант.
По обе стороны двери стало невероятно тихо. Слухи быстро расползаются во владениях тьмы. Трупы обмениваются сплетнями – здесь все знают о некромантах, колдунах, что используют мертвецов. Они – ужас, которым пугают сам ужас.
– Ну так что, Артур, по-моему, выбор у тебя небольшой. Можешь отворить двери и пропустить