Но это лишь полбеды. Хуже всего, что духовный вакуум внутри меня приводит к сбоям в экспериментах и аномальным результатам. Я могу дважды поставить один и тот же опыт, при этом никаких гарантий, что я получу одинаковые результаты. У меня годы ушли на то, чтобы установить причину. Теперь я пытаюсь исправить ситуацию.
Некромант не лгал Сатане, но и не говорил всей правды.
Будучи ученым, Кабал предпочитал по возможности отталкиваться от абсолютных принципов. Однако отсутствие души стало количественно измеримой помехой, в том смысле, что оно давало переменные процентили достоверности, в результате чего все исследования оказывались совершенно бесполезными. Конечно, он, как ученый, просто придирался – ему все нужно было рационально обосновывать. Иоганн Кабал понимал и принимал это и говорил об этом совершенно открыто.
Однако где-то глубоко внутри, спрятанная за семью печатями, таилась и другая причина. Зная о том, как мастерски Сатана выведывает чужие секреты, Кабал не мог позволить и грамму этой другой истины просочиться в разговор. Стоит Князю тьмы учуять лишь малейший ее запах, он набросится как собака на кость. А Иоганн вовсе не собирался этого допускать. Дело касалось его и никого больше. Поэтому он сосредоточился на научной и доказательной базе, не позволяя себе ни тоном, ни дрожью в голосе выдать ту, другую, великую истину.
Сатана изучал контракт.
– Душу ты продал для того, чтобы постичь азы некромантской науки. Если я ее верну, то взамен потребую обратно твой дар. Вероятно, тогда весь твой план рухнет, разве нет?
– Мне необходимы эти знания, – заявил Кабал. – Это не обсуждается.
Князь тьмы улыбнулся.
– Тогда мы зашли в тупик. Нельзя иметь все и сразу. Прости, такие дела.
Какое-то время Кабал прожигал Сатану взглядом, а тот продолжал как ни в чем не бывало улыбаться в ожидании дальнейшего развития событий и, сцепив руки в замок, постукивал большими пальцами друг о друга. Сложившаяся ситуация его явно радовала.
– Я… – Кабал задумался, словно имел дело с совершенно незнакомым ему понятием. – Я…– Он прокашлялся. – Я готов… заключить… пари.
Он умолк, прикидывая, правильный ли термин использовал.
– Насколько мне известно, ты славишься тем, что заключаешь… пари. Так что я хочу побиться с тобой об заклад.
Сатана выжидал, но никаких деталей сделки не последовало. Тогда он подался вперед и сказал:
– Отлично. «Пари» звучит неплохо. Да. Я люблю биться об заклад. И какова твоя ставка?
Кабал растерялся при этих словах.
– Это должно быть то, чего ты прежде не делал. Есть идеи? – продолжил Сатана. – Хм-м-м. Может, мне стоит предложить условия?
Князь тьмы выдерживал паузу. Когда молчание стало уже совсем неловким, он решил расценить безмолвие своего гостя как согласие.
– Что ж, я уже сказал, что не могу возвращать души направо и налево каждому, кто пожелает, а то ходатайствам конца и края не будет. Очередь бездельников выстроится отсюда до самого Тартара. Будут тут скулить,