что было достижением,
достойно лишь ухмылки жалости, —
осознаёшь,
как много времени,
ушедшего в песок водицею,
на «ни пойми на что» растрачено,
в погоне за совсем не значимым,
и, будучи свободной птицею,
в клеть повседневности захваченным.
Тогда опору ищешь в памяти,
в далеких уголках заброшенных
под пережитого останками —
тронь —
выплывет слезой не прошенной.
Лишь обретя опору в памяти,
помощников зови из прошлого.
Тех, что без мелочного, пошлого,
ведомые своими целями,
поступком,
логикой,
эмоцией
меж скалами и между мелями,
для юности твоей чертили лоцию.
Да. Обретя опору в прожитом,
припомни отзывы хвалебные,
как силы были преумножены
в минуты важные, волшебные;
как опыт даровал жемчужины
в успехах или поражениях…
Всё, что тобою обнаружено
для будущего.
Для преображения.
3
Валентина никак не могла собрать себя «в кучку». Сидела на кровати, уставившись в одну точку, но едва ли что-то видела. Можно было бы сказать, что заболела, но в этом доме никто не болел. Даже маленькая Катенька, которой самой природой было положено в своё время страдать от кишечных коликов, избежала этой участи благодаря Игорю. Как только она начинала испытывать дискомфорт, она звала не маму, а выдавала писклявое «И-и-и-ии…». Игорь прибегал и лёгким поглаживанием Катиного животика вызывал «пулемётную очередь» газиков, возвращая улыбку на лицо младшей сестрёнки. Любая простуда снималась меньше, чем за минуту. Даже Серафима Кузьминична со временем отучилась причитать по поводу старости и ухудшающегося здоровья.
Эту ночь Валя спала плохо. В голове раз за разом прокручивался телефонный звонок дежурного врача пансионата, который по-немецки сообщил то, что они уже знали. Поскольку Валентина немецкого не знала, пришлось позвать сына. Включив телефон на громкую связь, Игорь попросил повторить сообщение, которое потом перевёл слово в слово. Перевёл без малейших эмоций, словно речь шла о незнакомом человеке. И это лишь усиливало чувство вины перед дедушкой Джо, которого за без малого два года так и не собралась навестить. А ведь именно ему, что прекрасно понимала Валентина, она обязана сегодняшним своим положением: и прекрасным сыном, и хорошим домом, и финансовой компанией, и отчасти любимым мужем. «Кремация состоится в понедельник в 10 утра». Эту фразу она поняла ещё до того, как Игорь перевёл её. Ощутила каждое слово. Эта фраза сейчас стояла перед мысленным взором Вали немым укором.
Забывшись под утро, когда предрассветные сумерки только начали заползать сквозь приоткрытое окно, тут же проснулась от Володиного будильника. Ему рано в аэропорт. На автопилоте спустилась в кухню, приготовила