в коммуну «Икор».
В результате дети решили, что в ОЗЕТе сидят разумные и толковые люди. (В глубине души им самим не хотелось расставаться с родителями). Что подумала Этель – осталось при ней.
Но, как мне кажется, пройдя это собеседование, ни Абрам, ни Этель (да и Шая с Жоржем…) через несколько лет не удивились бы, узнав, что Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановил:
«Считать целесообразным передачу дела переселения в Еврейскую Автономную Область Переселенческому Отделу Наркомвнудела на договорных началах»[286].
Тень НКВД, которую Абрам почувствовал во время обсуждения в переселенческой комиссии ЦС ОЗЕТа в 1932 г., воплотилась в 1936 г. во вполне зримых сотрудников с ромбиками в петлицах и наганами за поясом.
Но, конечно, никто из семьи Ковалей ни в 1936 году, да и никогда позже не держал в руках этот документ:
Фрагмент Постановления СНК СССР от 19 сентября 1936 г. «О переселении в Еврейскую Автономную Область»[287].
Не держал по одной очевидной причине – как видно из номера Постановления, оно имеет гриф «совершенно секретно». Вероятно, «наверху» решили, что ни к чему простым евреям-переселенцам знать, кто в их доме настоящий хозяин.
Но, конечно, такой бюрократический формализм был совершенно излишним – эту «государственную тайну» по своему опыту жизни знали все (и грамотные, и неграмотные, и даже слепые!) жители ЕАО, даже одним глазом не видевшие секретный кремлевский документ.
Правда, один аспект этого Постановления действительно был «государственной тайной» – НКВД стал заниматься переселением не как раньше – «просто так», в рамках выполнения фискальных и административных функций, а теперь он делал это «на договорных началах», т. е. всё финансирование, как государственное, так и «спонсорское» из-за рубежа, стало проходить через финотдел НКВД. И «еврейские денежные потоки» текли теперь по «энкаведешным каналам».
Как бы то ни было, поздним летом 1932 г. (сам Жорж утверждал позже, что произошло это в июле[288], а если принять приведенное выше утверждение А. Хойне о 11–12-суточном пути из Москвы, то можно указать и примерную дату 22–23 июля) семья Ковалей оказалась в биробиджанской коммуне «Икор».
Тихоокеанский вариант
Второй результат распада предотъездной исторической суперпозиции состоял в следующем. Первоисточником информации о том, что Ковали плыли по Тихому океану на пароходе «Левитан», является, конечно, В. Лота:
«Путешествие – скорее всего, через Тихий океан – они совершили на пароходе “Левитан”».[289]
Правда, Владимир Иванович, как мы видим, проявляет осторожность, у него эта версия не является окончательной (с оговоркой «скорее всего»).
Я попытался проследить историю «парохода «Левитан» с тем, чтобы установить маршруты его плавания в 1932 году. Но сделать этого не удалось! Поиск прервался на первом же шаге – никакого парохода «Левитан» в «Списке судов СССР»[290]