из них оказался бывшим хоккеистом, выступавшем, когда-то за известный клуб. Его звали Фил. Второй же имел кличку «Ленин». Вероятно, он был прозван так за лысую голову, обритую машинкой за символическую плату в районной парикмахерской. Кроме этого он был наивно прост, что давало ему возможность переносить сложные вещи легко и естественно. Но кличка вождя так и осталась за ним на все время пребывания в поселке.
«Первый завтрак в доме отца прошел за большим столом. В отведенное специально место в центре стола мы усадили сына. Он, по старой традиции не сидел смирно, а всячески крутился, хватал ложку, махал ей, затем клал на место. Наигравшись, он притих. Были поданы бутерброды и чай для нас и каша для четырехлетнего сына. Примерно так могло быть в доме знатного человека, где специальные слуги приносят блюда с кухни, а затем стоят за спинками стульев и тихонько наблюдают за происходящим. Но здесь должно быть все проще. Я бы заменил претенциозное словосочетание «были поданы», на сказочное «на столе стояли». Центральной фигурой за столом был наш сын. Он словно понимал это и делал все возможное, чтобы нарушить идиллию, вот-вот наметившеюся за утренним приемом пищи.
– А что он у вас всегда плохо ест?
Отец смотрит на мою жену, слегка наклонив голову вниз. Взгляд исподлобья.
Я насторожился и взглянул на свою жену. Она была до странности невозмутима. Вероятно, волнения испытанные накануне, закалили ее, придав голосу твердость гранита.
– Он устал после перелета…
– Действительно, что ты…
Это хозяйка дома проявила женскую солидарность. Отец берет кружку с горячим чаем.
– Да причем здесь перелет. Не занимаетесь сыном.
После этой странной, но ожидаемой прелюдии все стали пить чай».
Лето сглаживает шероховатости существования обездоленных людей. Но я вовсе не считал свою долю утраченной и даже вопреки всему купил новенький сотовый телефон. Телефоны только входили в обиход и еще не стали обыденным делом. Чтобы иметь возможность звонить, надо было купить в киоске карточку, стереть защитную пленку и ввести проявившийся код через телефон. Код считывался, и телефон начинал функционировать. Но звонить можно было лишь узкому кругу лиц. Зато я стал похож на солидного человека, испытывающего временные трудности. Фил и Ленин находили небольшие работы и оперативно выполняли их. Вечерами мы выходили на море и располагались на песке, чтобы выпить вина и посмотреть на закат. Солнце садилось поздно, но делало это красочно и ярко, погружаясь в море, не спеша, позволяя нам насладиться полнотой происходящего. Все было похоже на большие летние каникулы. Однажды на вершине песчаной дюны появился человек. Он спустился к нам легкой походкой, держа в одной руке пластиковый пакет. Это был старый друг Фила. Он имел наружность несколько необычную. Обритая наголо голова была слегка вытянута вверх. Угловатый острый нос и тонкие, слегка поджатые губы придавали