за время Великого Исхода Землю оставили сто шестьдесят миллионов человек.
Задолго до его окончания на планете умерли все семь с половиной миллиардов, прошедших процедуру FM, против фатальных последствий которой так и не сумели найти средства.
Плюс миллиард с лишним, погибших в гражданских войнах и Третьей мировой.
Итого к две тысячи сто двадцать первому году на Земле оставалось около пяти с половиной миллиардов человек.
Сколько их было сейчас, в конце апреля две тысячи двести сорок первого года, не знал, матрёшка в стакане, никто.
Глава 4. Авария. Земля
– Как драйв?
Поэт и блюзмен Конвей О’Доэрти плюхнулся справа от Мигеля в условно-штурманское кресло и отхлебнул из кружки горячего кофе.
«Кармелита» приближалась к месту своего назначения. Позади остались сто девять миллионов и ещё пятьсот тысяч километров пустоты. В самом центре навигационного экрана во всей своей красе сияла Земля. Уже не звезда, как тридцать с лишним часов назад. Планета. Родина человечества.
– В кайф, – ответил Мигель. – Через пять часов будем пить пиво в Луна-Сити. Я там знаю один классный паб…
– Я знаю пять, – сказал Конвей. – Минимум. Но разве пиво – объект твоей страсти? Не подумай чего, просто спросил.
– Хм. Не пиво, да. Но, видишь ли, последний сеанс связи с Луной навёл меня на некоторые размышления.
– Ага. Какие именно?
– Некоторые.
– Это такие, которые о бренности бытия и женском коварстве?
– Вроде того.
– С пониманием, – прикрылся чашкой кофе блюзмен. – Но, может быть, ты пристрастен и всё не так страшно?
– Я не услышал в её голосе радости! – воскликнул Мигель.
– Бурной радости, – уточнил поэт.
– Именно!
– Чёрт возьми! Ты дрался на дуэли, рассорился с отцом, залил горе со старым товарищем, уговорил его на безответственную авантюру (хотя назовите мне ответственную авантюру!), угнал семейный космокатер, преодолел сто десять миллионов километров и – что?
– Вот и я спрашиваю. Знаешь, что она мне ответила два часа назад, когда я с ней связался?
– В четвёртый раз, – уточнил Конвей.
– Да. Наверное. Это имеет значение?
– Ни малейшего.
– Любимый, – подражая хрипловатому контральто Сандры, произнёс Мигель. – Вчера мэр Луна-Сити давал банкет в нашу честь. Можно я ещё немножко посплю?
– Ужасно, – сказал Конвей.
– Правда?
– Просто кошмар.
– Знаешь, о чём я подумал?
– Места себе не найду, пока не узнаю.
– А вдруг… вдруг она была не одна, когда говорила со мной? Знаю я эти банкеты.
– Пресвятая Дева Мария! – О’Доэрти переложил чашку в левую руку и, как положено доброму католику, мелко перекрестился слева направо.
– Издеваешься, да? – спросил Мигель.
– И не думал. Значит,