я поняла! – обрадовалась девочка. – Ты – сын садовника. Мне уже сказали, чтобы я к тебе не подходила!
Себастьяну вдруг захотелось потрогать ее, просто чтобы сравнить, такая ли же у нее жесткая и сухая грудь, как у покойной сеньоры Эсперанса, и такие ли же вялые и прохладные ноги…
– Сеньорита Долорес! – позвали от аллеи, и к ним подошла горничная. – Я вас везде ищу, а вы с этим… – она метнула на Себастьяна презрительный взгляд, – разговариваете… Пойдемте, вас искала сеньора.
– Я еще приду, – пообещала маленькая Долорес и улыбнулась. – Я теперь тоже буду жить здесь.
Себастьян проводил ее взглядом и поднялся с колен. Склеп, разбитая мраморная крышка, прохладный старушечий живот, волокуши, яма, цветы, эти живые карие глаза – все смешалось в его голове в одно мгновение.
– До-о-оэссс… – процедил он вслед. – До-оэссссс…
– Э-э… да ты, как я посмотрю, не такой уж и немой? – раздался неподалеку знакомый голос.
Себастьян обернулся, и по спине его пробежал холодок. Прямо к нему шел тот самый полицейский. Только китель его из плотного сукна и золотистые пуговицы были покрыты густым слоем пыли, а по высокому, покрытому множеством царапин лбу, оставляя на лице отчетливо видимые дорожки, скатывались капельки пота.
– Где отец?
Себастьян ткнул рукой в сторону господского дома. Сегодня была суббота – день получки, и отец, как и вся остальная прислуга, собирался идти к сеньору Эсперанса.
– Спасибо, – поблагодарил полицейский, ласково потрепал его по щеке и вдруг вздохнул. – Ты уж прости, парнишка, если что пойдет не так… как хочется, но закон есть закон.
Мигель оставил мальчишку возле газона, ополоснул лицо теплой и немного затхлой водой из бочки и энергичным шагом пошел вниз к усадьбе. Все следовало делать быстро и решительно: правильно объяснить старому полковнику ситуацию и сегодня же оформить разрешение прокуратуры на арест садовника. А то завтра мало того что воскресенье, так еще и день выборов, – никто в прокуратуре сидеть не будет.
Мигель пригнулся, пробрался под склонившимися над тропой раскидистыми ветвями лещины, а когда вышел на открытое место, сердце его радостно екнуло. Возле ворот виднелась машина алькальда.
«Вот и хорошо, что все здесь, – удовлетворенно улыбнулся начальник полиции. – Заодно скажу ему о возможном алиби этого Гонсалеса…»
Он стремительно сбежал с холма и только перед самым домом приостановился, чтобы еще раз промокнуть платком лицо. Распрямился, степенно поднялся по ступенькам на большую прохладную террасу, подошел к стоящим возле столика мужчинам и щелкнул каблуками.
– Здравия желаю, полковник! Здравствуйте, сеньор Рохо.
Сеньор Эсперанса сдержанно кивнул, а алькальд изумленно уставился на исцарапанное лицо начальника полиции и вернул себе выражение скорби и значительности с некоторым усилием.
– Очень хорошо, что вы здесь, Мигель. Все-таки вы тоже приложили руку к раскрытию этого жуткого