советую.
– Спасибо, Гавриил Моисеевич.
– Спасибо скажем потом. Всем скажем. И себе в том числе.
В Тундровом его не забыли. Фёдор Минин регулярно писал ему. Сообщал о том, что в каждый его приезд в третью бригаду люди только и спрашивают: как там наш Кирьянович? Какая нужна от нас помощь? Всё, говорят, сделаем. И ждут – не дождутся встречи. О себе Минин сообщил коротко: новый первый секретарь райкома настоял, чтобы Фёдор забрал назад заявление об уходе. Мотивировал тем, что тундровики, узнав о заявлении, написали Смирнову коллективное письмо с просьбой и требованием оставить Минина в совхозе. Видать, не гоже Смирнову начинать работать в районе с конфликта с местным населением.
Фёдор также в каждом письме передавал большой привет и пожелания скорее выздороветь от Александры Николаевны Скачковой. Она, писал Минин, ушла из райкома и возвратилась в свою школу. Письма Фёдора ободряли и радовали Шадрина. Помогали ему преодолевать недуг.
Шадрин, пожалуй, впервые за свои тридцать лет имел возможность оглянуться назад, осознать себя в этом непростом мире. Откуда есть и пошёл его род, какие он успел пройти адовы круги?
Часть третья
Корни Шадриных когда-то были прочные и пущены в зауральских краях давно, столетия три назад. Мирские да староверы – вот корни России в восточных её пределах.
Шадринский род по отцу из староверов. В Зауралье его обосновал Нил Шадрин, крепкий и суровый двоедан. На берегу неширокой и светлой речушки Ичкино, впадающей в Исеть, Нил срубил из сосны пятистенок. Другие староверы, пришедшие сюда вместе с Нилом, поставили кто такие же пятистенные, кто крестовые избы. Особняком от староверческих построек мостились избы мирских.
Село носило имя первопоселенца Шадрина, но с приставкой «нео» – Неонилово, которая как бы символизировала: Нил и его сотоварищи по вере начинали здесь новую жизнь, вдали от господ и церкви. Когда Неонилово обросло поселениями мирских, а позже и татар, каждый из них в нём жил своим краем: староверы в Широносово (по кличке Нилова родственника Широкий Нос), мирские – в Батурино (по имени первого поселенца), за татарским краем закрепилось прозвище Башкырь. Улицы и проулки, в свою очередь, образовывали фамильные поселения.
Мир становился опять тесен. Не удалось староверам уединиться. В Батуринском краю вскоре выстроили белокаменную православную церковь. В Широносовском – часовню. Каждый решил про себя: всяк волен жить своей жизнью, но без вражды.
Каждый край жил своим укладом. И мир между ними был. Только в пору окончания страдных дней да по праздникам, когда мужики загуливали основательно, случалось, широносовские сходились с батуринскими, край на край, в кулачки. Доходило до того, что на следующий день заново ставили прясла – изгороди разбирали до жёрдочки. Драки случались не впрямую из-за разницы в вере, хотя где-то в глубине всё же основа этому была.
Мирские-то крест клали тремя перстами и ходили в церковь. Двоедане-то двумя, у них была часовня. Последние постоянно помнили: они в сравнении