и бедные. Потомки Нила порастрясли хозяйство. Батурины же жили не богато, но в достатке. И всё же Шадрины входили в коммуну, а позже в колхоз, труднее, с потугой, с упрямством двоедан. Батурины легче – вместе с миром вошли в коммуну и в колхоз. Хотя и с той, и с другой стороны были раскулаченные. Шадрины и Батурины всё движимое сдали в коммуну, но там всё растащили. Коммуна вскоре распалась. И вот теперь колхоз. Всё повторилось. У Батуриных лишь божницы с иконами пока оставались на прежних местах – в прихожей и горнице, в передних углах. Но так уж вышло, что Шадрины и Батурины породнились: Кирьян Шадрин и Евдокия Батурина начали и продолжили новый род. Разноверцы дали жизнь неверцам.
Семьи Саввы Шадрина и Фёдора Батурина были большие. Савва Калистратович в двадцатые годы работал заготовителем скота и птицы и был известен на всю Шадринскую округу. В селе особо не задерживался, потому основательно в нём обустраиваться не стал. Жил как перекати-поле. В Неонилово всё богатство – избёнка-пятистенок. В городе на постоялых дворах для него держали отдельные пристройки.
Наезжал в село скота да гусей набирать. Наймёт работников, чтобы за откормом их следили, и в загул. Приспеет время перегона стад скотины и гусиных табунов в город – снова наймёт работников. Бывало, гусей тут же в селе пустит под нож – мясо и пух везёт в город в заготконтору. Закончит заготовку, надолго останется в Шадринске в буйных загулах.
Местные гуси издавна славились на всю Россию. Сказывают, гусей здешние купцы в своё время доставляли в Москву и Петербург. Разводили их в округе великое множество. Мясо было превосходнейшего вкуса. Столько пуха натеребливали с одного гуся – его хватало на добротную подушку. До сих пор утверждают, что царские перины набивали шадринским гусиным пухом. А сколько российских литераторов и философов написали шедевров этим гусиным пером. Словом, здешний гусь был и оставался в цене. И Шадрины к нему имели отношение.
Хотя Савва и бывал в Неонилово наездами, здесь наплодил шестерых детей от деревенской Степаниды Каргаполовой. Жена его свету белого не видела.
При наездах Саввы жизнь становилась невыносимой. Тот редкий день не бивал её. Была отдушина, когда уезжал в город, ударялся в новый загул с бабами-потаскухами. Сафон, отец Саввы, ничего сделать с буйным сыном не мог – мог только посочувствовать невестке. Умер Сафон. Недолго после его смерти протянула Степанида, не успев поднять на ноги самого младшего, Кирьяна.
Первенцами были Семён и Ульяна. Семён пошёл в отца. Помогал ему в заготовках. И нередко с ним бывал в городских загулах. Был к тому же подслеповат. И как-то, возвращаясь из города на подводе, при переезде моста через Ичкино свалился с телеги в речку и, будучи крепко пьян, утонул.
Ульяна вышла замуж за городского, нажила четырёх девок. Любила застолья, но умерла в глубокой старости.
У Грапины и Меркурия дети так и не появились. Грапина была страстной женщиной – теряла любовникам счёт. До семидесяти лет была привязана к молодым,