так же спокойно ответил Глеб.
По бледным губам реставратора змейкой скользнула усмешка. Он поправил пальцем очки и сказал:
– Ошибаетесь, Корсак. Я не имею права скрывать эту тайну от общественности.
Корсак уставился на Долгоносика тяжелым взглядом. Тот слегка поежился и повернулся к Лизе.
– Елизавета Андреевна, – заговорил он, – урезоньте своего братца. Объясните ему, что мы не имеем права скрывать нашу находку.
Лиза посмотрела на Корсака, затем перевела взгляд на Долгоносика и твердо произнесла:
– Вы никому об этом не расскажете, Семен Иванович.
– Но позвольте…
– Я владелица картины, мне и решать. И я уже сообщила вам о своем решении.
– Но, Елизавета Андреевна… – растерянно забормотал Долгих. – Вы должны… В конце концов, вы обязаны…
В глазах реставратора читалось отчаяние. Сенсация, а вместе с ней и дивиденды, которые она сулила, ускользали, и он ничего не мог с этим поделать.
– Хорошо, – выговорил Долгих сдавленным голосом. – Видимо, у вас есть резон замалчивать это открытие. И, раз уж вам так угодно, я… я тоже буду о нем молчать.
– Вот и славно, – кивнула Лиза. Она снова сверила рентгеновский снимок с картиной и спросила: – Слушайте, а что означает эта надпись на срезе книги? Ultimam cogita!
– Думай о последнем, – сказал Глеб.
– Думай о последнем? И зачем она здесь?
– По всей вероятности, это девиз Тильбоха, – сказал Корсак. – Фламандцы часто украшали портреты девизами того, кто на них изображен.
– «Думай о последнем»… – задумчиво повторила Лиза. – Это что-то вроде «мементо мори»? Как грустно.
Долгоносик угрюмо посмотрел на Корсака.
– Я смотрю, вы неплохо разбираетесь в искусстве, – проговорил он.
– Разбирался когда-то.
– Что ж, в таком случае вы, вероятно, сможете объяснить, каким образом епископ Феофил и этот ключ попали на картину?
Глеб посмотрел на доску и сказал:
– Пожалуй, могу попробовать. Только для начала нужно определить, к какому времени относятся правки. Может, их сделал сам Тильбох? – Корсак перевел взгляд на реставратора и прищурился. – Семен Иванович, Лиза говорила, что у вас есть лампа Вуда?
В угасших было глазах Долгоносика вновь зажглось подобие интереса.
– Лампа есть, – сказал он.
Корсак развел руками:
– Ну так действуйте.
– Прямо сейчас? – неуверенно проговорил Долгих и посмотрел на Лизу.
– А зачем ждать? – ответила она.
Улыбка девушки воодушевила реставратора.
– Да-да, вы правы! – пробормотал он, встал с кресла и вышел из комнаты. Через минуту Долгих вернулся, неся в руках лампу, укрепленную на треножнике. Он поставил треножник на пол и придвинул к Тильбоху. Глеб, который до сих пор никогда не видел лампу Вуда, следил за действиями реставратора с нескрываемым интересом.
– Выключите свет и задерните штору! – скомандовал Долгих.
Глеб выполнил указание. Комната погрузилась