и выглянула вперед, крепко обхватив обжигающие кожу поручни.
По виду самый обычный путь. Ровный, гладкий, полого уходящий вниз, в большую долину. Отчетливо прослеживается сдвоенная нить рельсов, сбегающая по склону, текущая вниз стальным ручейком. Потом она тянется по ровной, плоской насыпи, огибает холм, теряется за ним ненадолго и выныривает, чтобы взобраться на дальний склон… Но вот как раз подъема нет! Мне стало холодно даже в этой невыносимой жаре. Картинка перед глазами прыгала и двоилась. То я видела обычное – ровный путь и блик на рельсах, то настоящее, но скрытое – лежащий на боку и еще слегка дымящийся остов большой самоходной дрезины. А за ним, в той же длинной косой промоине, подобной вскрывшейся язве, – сошедший с рельсов паровоз незнакомой формы, стремительной, с дополнительными обтекателями над котлом и на колесных арках. Кажется, дед показывал мне картинку с изображением очень похожего чуда. Звалось оно «Летучий рок» и принадлежало столичному депо магов.
– Путей нет… – Я удивилась хриплости своего голоса. – Там, вот там…
– Все в порядке с путями, – с нажимом заверил помощник.
– Семен, прими умника, – рявкнул в недра тендера кочегар своему напарнику и швырнул туда слабо вякнувшего «умника». Обернулся к маме: – Лена, ты не переживай, лучше одна остановка мимо приказа, чем последняя стоянка в кювете для всех нас, от стариков до самого малого дитяти. Король ничего не делает зазря.
– Рена, немедленно домой. – В голосе мамы звучал металл, и я сочла, что спорить с ней теперь нельзя, отвернулась и пошла. Вслед донеслось: – Бегом! И сообщи Михаилу Семеновичу про остановку.
Пришлось молча кивнуть и прибавить шаг. В «семерке» и так заметили, что «Букаш» притих. Начпоезда столкнулся со мной в дверях, задумчиво выслушал малопонятные пояснения о промоине и о том, что мне кажется и видится, обнял за плечи и толкнул по коридору к родному вагону:
– Иди, я тебя слышал и понял. Побуду тут, у себя в рабочем купе, пока Король не объявится. Полагаю, у него есть причина для принятия столь серьезного решения.
Я благодарно кивнула и побежала дальше. Гудок «Стрелы» застал меня у двери нашего вагона. Я едва успела закрыть ее за спиной и отшатнуться в сторону, когда резкое торможение бросило меня к стене. Где-то разбилась еще одна тарелка, жалобно взвизгнул плохо забитым гвоздем сундук, толкая тонкую стенку и норовя переехать к соседям, в другую комнату. Заскрипели и засвистели тормоза. Выругался дед Корней, просыпаясь и не соображая пока, что происходит. Мы всё катились вниз по склону, не в силах преодолеть инерцию набранного хода. Темная удача впереди густела, жадно тянула к нам щупальца, пока что получая лишь жалкие крохи жертвований – битую посуду, трещины в перегородках, синяки и ругань…
Когда стало возможно двигаться, преодолевая толчки и рывки, я заспешила к двери закута Михея. Дед чуть не сбил меня с ног, молча и торопливо шагая к головному вагону, то и дело хватаясь за стены, когда нас кидало особенно зло.
Я добралась до двери, открыла ее и успокоенно выдохнула. Саня сидел на полу, тер