Мне было бы весьма огорчительно, если бы мою голову дешево оценили.
Алексей промахнулся, и Эльстон, воспользовавшись этим, полоснул его по плечу.
– Я думаю, вас даже повысят в звании, – продолжал Эльстон как ни в чем не бывало. – Вы достойный противник, мсье, и вполне этого заслуживаете. Хоть и наемный убийца.
– Я не… – начал Алексей в ярости. Он провел серию коротких стремительных приемов, заставивших Эльстона уйти в глухую защиту.
– Я знаю, знаю, – проговорил Эльстон. – Вы честный человек, и вам не в чем себя упрекнуть. Полно, сударь, вы принимаете меня за кого-то, кем я не являюсь.
– Вы сами виноваты в том, что произошло, – ответил Алексей. – И больше ничьей вины тут нет.
Он снова промахнулся. Эльстон легко парировал и бросился в нападение, но длилось это недолго – до очередного ранения, на этот раз серьезного. Кровь полилась ручьем.
– Ого! – беззаботно воскликнул Эльстон, как будто ранен не он, а кто-то другой. – Становится занятно, вы не находите, сударь?
– Сдавайтесь, – сквозь зубы промолвил Алексей, – и я сохраню вам жизнь.
– Мне – сдаться? – насмешливо спросил Эльстон. – Вы плохо меня знаете, сударь.
Он остановился, тяжело дыша, и переложил шпагу в левую руку. Каверин ему не препятствовал.
– Ну и что теперь? – спросил Эльстон. Правый бок у него был весь в крови. Эльстон дотронулся до него рукой и, поморщившись, взглянул на покрасневшую ладонь. – Хороший удар, мсье, – сказал он просто.
– Сдавайтесь, – настойчиво повторил Алексей. – Вы не можете больше драться.
– Благодаря вам, – ответил Эльстон с иронией.
Доктор Лабрюни подошел к секундантам. Его лицо было искажено самым неподдельным страданием.
– Господа, – проговорил он умоляюще, – надо что-то делать. Мсье Эльстон еле держится на ногах. Он ранен…
Доктор Лабрюни по натуре был добряк. Стыдно признаться, но он не выносил вида крови, а чья-то боль заставляла его мучиться ничуть не меньше, чем собственная. Может быть, именно поэтому он и сделался первоклассным врачом.
– Ого, – промолвил Эльстон. – А доктор-то не на шутку встревожен.
Алексей непроизвольно повернул голову в сторону. В следующее мгновение у его груди словно мелькнула стальная змея, и он почувствовал резкую боль. Потом кипарисы зашатались и поплыли вверх, а небо опрокинулось вниз. Больше Алексей Каверин ничего не видел и не слышал.
Глава девятая,
в которой Алексей бредит, а облако жасмина не на шутку сердится
Первое, что он увидел, открыв глаза, был какой-то причудливый предмет, посередине которого красовался белый круг. В круге плясали две черточки, и, когда бы он ни посмотрел на них, они неизменно занимали новое положение. Иногда, правда, они притворялись, будто угомонились, но стоило ему на мгновение отвлечься, как они опять начинали проказничать. Алексей пытался втолковать им, что так поступать не стоит, но они, похоже, вовсе не собирались слушаться. Это упрямое своеволие не на шутку