птицей-стервятником по бескрайнему полю, ощетинится как хищный зверь копьями да саблями, схлестнётся грудь о грудь с витязем нашим, разобьётся об него в мелкие брызги, как волна морская об утёс прибрежный да отхлынет восвояси, несолоно хлебавши. А он стоял доселе, и стоять будет. И никакая напасть не сдвинет его с места, не сломит, не обратит в бегство. Потому как за ним неисчерпаемая сила необъятной земли русской, насаженная здесь и утверждённая неописуемым, неохватным, беспредельным величием Бога Христианского, Бога Православного, истинно Истинного, безослабно Могучего, Едино-Единственного, так что кроме Него и нет ничего. Всё только Он.
– Долго ещё ехать? – спросил я водителя, отвлекаясь от своих мыслей.
– Не боись, Робинзон, к обеду доедем до Первомайского, а там, через речку, и рукой подать.
– А через речку как? Что там, мост, или паром какой?
– Раньше паром был, потом мост понтонный наладили. А сейчас и не знаю даже, может ни моста, ни парома.
– Как это? Сгорел что ли? Как же мы переправимся?
– Не боись, Робинзон, переправимся. Река не преграда, преграда в другом.
– В чём же?
– Да как тебе сказать? Вот приедем, увидишь.
Минут десять мы снова молчали.
– Послушай, всё хочу спросить. Там, на автостанции говорили… э-э… люди кредитками что ли расплачивались? И водитель про КГБ чего-то… Что он имел ввиду? Что за ерунда?
– Да ты что, с Луны свалился, или вчера родился? Вроде из самой Москвы.
– Да я это… ну, как тебе сказать… в общем некоторое время отсутствовал.
– Болел что ли?
– Да… Наверное… Можно сказать и так…
– Понятно. Похоже.
– Что похоже? Да объясни ты толком.
– Попробую объяснить, только приготовься к самому неожиданному.
– Что такое? Что тут у вас за тайны мадридского двора?
– Да не у нас…. Погоди…. Вот ты думаешь, ты где?
– Как это где? В машине твоей, где ж ещё.
– Это понятно. В каком государстве, я спрашиваю?
– Как это, в каком государстве? В России конечно.
– Да? А вот и нет. России, как государства, больше не существует. Кончилась она, приостановилась до времени, схоронилась под своими обломками ещё сто лет назад. Или ты не слыхал об этом?
– Ты имеешь ввиду семнадцатый год?
Водитель молчал, будто не услышав вопроса. Но скоро заговорил вновь.
– Россия – давно уж провинция. Хоть и центральная, но это не мешает ей быть отсталой, заброшенной и загаженной окраиной. Да вообще её уже практически не осталось совсем. И дело тут не в большевистском перевороте, он только начало всему.
– Погоди. Ты мне про Союз-то не рассказывай. Я ведь не так долго… это… ну, отсутствовал. Союз-то рухнул, Россия вновь возродилась.
– Эх… Ты видимо и впрямь больной. Да какая ж то Россия? От России-то и нет ничего. Флаг торговый, гимн совковый, внизу