не трогает: не только не оскорбляют, но даже и занимать не ищут… Одно нехорошо: как эти молодые люди бранятся между собою и смеются друг над другом без страха и осторожности… Это удивительно!.. А еще удивительнее, что глядя на них, не обидно за них, и будь на их месте, так, кажется, и сам не обиделся бы… а на своем?.. Нет, уж покорно вас благодарю! Давича Лихачов говорил за глаза про Милькеева, что он с насосом ходит за барышнями; но это цветочки, а вот здесь-то ягодки – при всех, при женщинах, при детях, которых Милькеев учит… Подходит к Милькееву мисс Нелли и подает ему букет ягод.
– Закройте глаза скорее, – говорит ей Лихачов, – закройте, это василиск, ведь один взгляд его ужасен… – и не дождавшись, уже своей рукой закрывает глаза Милькееву.
Тот смеется. Катерина Николаевна хохочет.
– Василиск? Что такое василиск?! – кричат дети.
– Василиск, это, как вам сказать, это – гад, такая ящерица…
– Ну, ты сам не знаешь… – говорит Милькеев.
– Бедный, бедный Вася, обидели, – восклицает Федя, с беспокойством глядя Милькееву в глаза, и, кидаясь к нему, цалует его…
Сам Лихачев замолчал, тронутый этой неожиданностью, и все общество, молча переглянувшись, улыбается.
– Вы лучше спросите у доктора, что такое василиск… – начал опять Лихачев сюрпризом для Руднева.
– Василиск, – говорит доктор, – это точно, это – ящерица… только, что она взглядом одним поражает и убивает, так это неправда… Это древние греки, кажется, верили…
– Василиск – значит царь по-гречески, – перебивает Баумгартен, – это название дано животному оттого, что у него на голове есть небольшой венец: кажется, так, docteur?
– Да, нарост, – сухо и глядя в сторону отвечает docteur.
– Греки эти были такие изящные! – вздохнув вдруг и кусая ногти, замечает Маша.
И потом тихо, все молчит: люди, озеро и роща! Вдали, вблизи, зелень и пестрые ковры, ржание лошадей и огонь костра…
– А ведь ты в самом деле на того целовальника похож, Лихачев, – начинает теперь уже Милькеев…
Лихачев улыбается и хочет отвечать.
– Только он поделикатнее, поизящнее будет немного.
– Гиппопотам ты этакий!
– Что такое гиппопотам? – спрашивают дети.
– Все равно, что бегемот: большая свинья, которая в Египте, кажется, живет.
– Болван! – отвечает Милькеев.
И все опять хохочут. Дети спорят между собою: как лучше назвать Ваську, бегемотом или василиском.
– Он – Вася, значит, василиск и будет, – решает их спор предводитель.
– Василиск! василиск! Вася, ты – василиск. За обедом опять спор, даже ссора.
– Французская нация любит равенство! – говорит гордо Баумгартен, – за равенство она с радостью отдает жизнь…
– И свободу! – прибавляет предводитель, – а равенство целью никогда не должно быть.
(Руднев, поклонник Руссо, напрягает слух.) – Как так? – с удивлением спрашивает Катерина Николаевна, – равенства