благодаря прежним случаям подобного рода, но у них не хватает ума понять, что и мы кое-чему научились. Мы знаем их тактику, лгать и тянуть время, все эти попытки фамильярничать с борцами за свободу. Все мы знаем. И на сколько у людей хватает сил, тоже знаем. Так что ваши правительства заставляют нас делать то, о чем мы предупреждали. Если бы они сразу начали переговоры, проблем бы не было. Но они всегда начинают слишком поздно. Им же хуже.
– Нет, – сказал Франклин. – Это нам хуже.
– Вам, мистер Хьюз, думаю, еще не время беспокоиться.
– А когда будет время?
– Я думаю, вам вообще не стоит беспокоиться.
– Когда будет время?
Главарь помолчал, затем с сожалением повел рукой:
– Наверное, завтра. Сроки уже установлены, видите ли. Мы говорили им об этом с самого начала.
Какой-то частью своего существа Франклин Хьюз не мог поверить в происшедшую беседу. Другая часть хотела сказать, что он всей душой на стороне захватчиков, а его гэльский паспорт, между прочим, означает, что он член ИРА, и пусть ему, ради Христа, разрешат уйти в свою каюту, лечь и забыть обо всем. Но вместо этого он повторил:
– Сроки? – Араб кивнул. Не думая, Франклин спросил: – По одному в час? – Он немедленно пожалел о своем вопросе. Нельзя было подавать этому типу идеи.
Араб покачал головой.
– По двое. Двоих каждый час. Если не поднимать ставки, они не относятся к вам всерьез.
– Боже. Прийти на корабль и просто вот так убивать людей. Просто вот так?
– А по-вашему, было бы лучше, если бы мы объяснили им, почему мы их убиваем? – Его тон был насмешлив.
– Ну да, конечно.
– По-вашему, они проникнутся к нам сочувствием? – Теперь в его голосе было больше издевки, чем насмешки. Франклин умолк. Он думал, когда же они начнут убивать. – Спокойной ночи, мистер Хьюз, – сказал главарь гостей.
На ночь Франклина поместили в одной из офицерских кают, вместе с семьей шведов и тремя японскими парами. Как он понял, среди всех пассажиров им угрожала наименьшая опасность. Шведам – потому что их нация всегда соблюдала нейтралитет; Франклину и японцам, возможно, потому, что Япония и Ирландия в недавнее время порождали террористов. До чего нелепо. Шестерых японцев, приехавших в Европу изучать ее культуру, никто не спрашивал, поддерживают ли они различных политических убийц в своей собственной стране; Франклина тоже не пытали насчет ИРА. Гэльский паспорт, полученный благодаря случайному генеалогическому выбросу, предполагал возможную солидарность с гостями, и это служило защитой его хозяину. На самом деле Франклин ненавидел ИРА, точно так же как любую другую политическую группировку, мешавшую или способную помешать нелегкой работе – быть Франклином Хьюзом. Кажется – согласно своим принципам проведения ежегодного отдыха он не уточнял этого, – Триция гораздо более сочувственно относилась к заполонившим мир бандам жестоких маньяков, которым суждено было роковым образом повлиять на карьеру Франклина Хьюза. Однако ее посадили к британским дьяволам.
Сегодня