имелись шестнадцать легионов в Кампании, и они были намного ближе к Брундизию, нежели Карбон в Аримине. Но насколько надежны консулы нынешнего года, Норбан и Сципион Азиаген? Карбон не мог быть полностью в них уверен. Он сам, своей волей, ушел из Рима. В конце прошлого года он был убежден в двух вещах: что Сулла придет весной и что Рим с большей вероятностью выступит против Суллы, если самого Карбона при том не будет в Риме. Так что он обеспечил консульство двух стойких своих сторонников, Норбана и Сципиона Азиагена, а потом сам себя сделал правителем Италийской Галлии, чтобы контролировать происходящее и, при необходимости, быть в состоянии действовать в любой момент. Его выбор консулов был, по крайней мере теоретически, хорош, ибо ни Норбану, ни Сципиону Азиагену не приходилось ждать пощады от Суллы. Норбан был клиентом Гая Мария, а Сципион Азиаген во время Италийской войны переоделся рабом и бежал из Эзернии, – поступок, вызвавший у Суллы презрение. И все же достаточно ли они сильны? Используют ли они свои шестнадцать легионов как истинные полководцы или упустят счастливый случай? Этого Карбон не знал.
Но одного он не учел: что наследник Помпея Страбона, совсем мальчишка, будет иметь наглость набрать три полных легиона из ветеранов своего отца и отправиться на соединение с Суллой! Не то чтобы Карбон всерьез воспринимал молодого человека. Карбона беспокоили три легиона ветеранов. Если они попадут к Сулле, он их использует блестяще.
Это квестор Карбона, Гай Веррес, сообщил Карбону о предполагаемой экспедиции Помпея.
– Мальчишку следует остановить, прежде чем он двинется в путь, – сказал Карбон, нахмурясь. – Какая досада! Мне лишь остается надеяться, что Метелл Пий не уйдет из Лигурии, пока я не расправлюсь с молодым Помпеем, а консулы смогут совладать с Суллой.
– С молодым Помпеем справимся быстро, – уверенно заметил Гай Веррес.
– Согласен, но это не делает его меньшим неудобством, – сказал Карбон. – Пожалуйста, позови моих легатов.
Легатов Карбона было никак не найти. Веррес бегал из одного конца лагеря в другой – слишком долго, Карбону это не понравится. Пока Веррес разыскивал легатов, много мыслей пронеслось у него в голове, но ни одна из них не была о наследнике Помпея Страбона. Нет, все его думы – о Сулле. Хотя они с Суллой никогда не встречались лично (не возникало повода, поскольку его отец был заднескамеечником в Сенате, а сам он служил во время Италийской войны у Гая Мария, а потом у Цинны), Веррес помнил, как выглядел Сулла, когда тот шагал в процессии во время своей инаугурации в должность консула. Сулла произвел на Верреса огромное впечатление. Поскольку по натуре Веррес не был военным, ему и в голову не приходило отправиться с Суллой на восток. К тому же Рим Цинны и Карбона не казался ему невыносимым. Верресу нравилось быть там, где водятся деньги, ибо ему свойственны высокие запросы в области искусства и очень большие амбиции. Но теперь, разыскивая легатов Карбона, он подумал: «А не пора ли сменить лагерь?»
Строго говоря,