разве задумываешься над тем, что эти красотки на бумаге величиной сантиметров в десять…» Сколько сотен тысяч лет прошло с тех пор, как он в последний раз касался женщины? Грег подумал о Клэр, но в тот же миг его посетило какое-то смутное эротическое видение, связанное с самками-бабочками… Отогнав наваждение, Грег перенес внимание на плоскую чашу.
Содержимон ее энтузиазма не вызывало: она была наполнена желтой мутноватой кашицей с приторным запахом чего-то подгорелого.
– Что это такое? – спросил Грег подозрительно.
– Вы называли это «рис», – заявил Лабастьер. – Мы подвергли зерна привычной вам термической обработке и добавили мёд. Насколько я понимаю, это должно быть питательно и вкусно для тебя. Во всяком случае, питательно.
– А там что? – спросил Грег, указывая на высокую посудину.
– Мы называем это «напиток бескрылых». Результат брожения сока съедобных ягод.
– Хм, – сказал Грег, взял сосуд в руки, поднес к лицу и осторожно понюхал. Жидкость откровенно пахла брагой. Грег сделал осторожный глоток… Кислятина редкостная, но пить можно. Судя по всему, в этом пойле градусов пять-семь.
Он перенес свое внимание обратно на «еду». Совершенно очевидно, что требовать от хозяев серебряный столовый прибор смысла нет. Грег двумя пальцами зачерпнул немного бурой кашицы и попробовал на вкус. Бабочки снаружи возбужденно залопотали.
Как Грег и подозревал, «рис» был подгоревшим, да к тому же еще и приторно сладким. Но есть хотелось ужасно, а угощение казалось хоть и странным, но съедобным. Грег проглотил взятую щепотку. «Ладно, – подумал он, – позже попытаюсь навести порядок в понятиях этих букашек о человеческой пище. А пока придется довольствоваться тем, что есть. Во всяком случае эта бурда, вроде бы, не содержит никакой заразы».
– Император, – обратился он к Лабастьеру, висящему на флаере против него.
– Слушаю тебя, Грег Новак, – отозвался тот.
– Я, конечно, понимаю, что им интересно, но нельзя ли объяснить твоим подданным, что на сегодня представление окончено. Мне хотелось бы пообедать спокойно…
– Это не трудно, – откликнулся Лабастьер, затем что-то пропел по-своему, и человекобабочек словно ветром сдуло. Метафора была здесь тем более уместна, что за стенами раздался шелест сотен крыльев, словно налетел внезапный порыв ветра.
– Если хочешь, Грег Новак, я тоже временно покину тебя, – предложил император. – Я буду снаружи. Сколько тебе понадобится времени?
– Часик, нормально? – спросил Грег. – Я бы поел и немного отдохнул.
– Да, – согласился Лабастьер. – Я войду к тебе через час. – С этими словами его флаер вылетел наружу.
Преодалевая брезгливость, Грег утолил голод и жажду, а затем, чувствуя легкий хмель, растянулся на циновке, подложив под голову руки, и попытался собраться с мыслями. Он жив, и это плюс. Но есть и минус – он в плену (якобы в гостях) у потомков людей… Такой большой и сильный по сравнению с ними, но