перегорала, а выпивохи разливали по стаканам паленую, смертельно ядовитую водку. Осталось только выпить, и все…
Но шумно захлопнулась дверь в сторожку, корноухий встревоженно пожал плечами. Все это время дверь оставалась закрытой, как она могла с шумом захлопнуться? Сторож тронул собутыльника за плечо, поднял стакан – не стоит отвлекаться, забивать голову шарадами. Кладбище вокруг, у чертовщины здесь постоянная прописка. Но за окном громко-громко крикнул сыч, корноухий со страху подскочил, рванул прочь из сторожки. И застыл как вкопанный, увидев девушку в белом саване, которая шла к нему. Волосы распущены, руки раскинуты, глаза широко раскрыты, лицо иссиня-бледное, губы кроваво-красные. Корноухий охнул, схватился за сердце, осел на землю и лег на спину, откинув руку. А покойница продолжала свой путь, не замечая его. Она шла к воротам, в живой мир…
Такую вот картину быстрыми, жирными мазками создало мое взбудораженное воображение. А на мониторе высвечивалась реальная картинка – гранитный памятник с ангелом, гравированное изображение красивой девушки с нежной улыбкой и надпись: «Тихомирова Елена Романовна. 1983–2003 гг.». Фотографию с памятника выдала мне программа идентификации по внешности – в ответ на изображение Риты. Сходство практически стопроцентное. А история фотографии с памятника отражена в газетной заметке о происшествии на кладбище.
Это случилось в конце прошлого лета на одном из подмосковных кладбищ. Сначала сторож и его собутыльник увидели Тихомирову, а затем – ее разрытую могилу. Больше покойница на кладбище не возвращалась.
– Все там будем, – тихо сказала Рита.
И мягко коснулась меня рукой. Я дернулся, повернулся к ней, чувствуя, как отнимается плечо, которого коснулась ее рука. Я даже не заметил, как Рита подошла, настолько сильным было мое потрясение. А может, она появилась из ничего, телепортировалась, как это свойственно привидениям и прочим потусторонним явлениям.
– Это же не ты? – спросил я, кивком показывая на фотографию.
– Хочешь, чтобы я тебя успокоила? – усмехнулась она.
– Но ты же живая.
Я поднялся с кресла, повел рукой, хотел прикоснуться к Рите, но не хватило решимости. Я замер как обесточенный башенный кран.
– Ну и что ты остановился? – Рита смотрела на меня, не мигая.
Она взяла меня за руку, я дернулся, как тот самый кран, в электромотор которого попала шаровая молния. Но предохранители не сгорели, я остался в сознании.
– Теплая рука? – спросила она.
Я кивнул. И рука у Риты теплая, и сырым тленом от нее не пахло.
– Во мне все живое.
Она прильнула ко мне, плотно прижалась, и я снова испытал на себе пробивающую мощь ее ударной волны. Жаркая пульсация ее тела передалась мне, две страстные энергии слились в одну, голова перестала соображать, мыслительный процесс переместился куда-то вниз, но Рита вдруг отстранилась. И посмотрела на меня с иронией умудренного вечностью человека.
– Это твоя сестра! – Я кивнул на монитор, который никак не хотел гаснуть.
– Во мне все живое, – повторила