Элизии обернулся бездонной пустотой. Гали украл у нее радость, Гали показал ей теневую сторону своей души, и теперь она сомневалась, что он станет хорошим отцом. И все равно у них остались только они сами и этот дом. Элизия тосковала по тем дням, когда она не покладая рук работала на кухне у Отерио.
– Мне нужен кто-то рядом, на кого я могу положиться! – воскликнула она со слезами на глазах.
Гали подошел совсем близко. На этот раз Элизия не отстранилась, она чувствовала себя слишком беспомощной.
– Мы можем убежать, – предложил он.
– Нас поймают еще раньше, чем мы выйдем на Августову дорогу, и будут судить. Эта таверна отвратительна, но в ней наше единственное спасение. У нас есть отсрочка до самого Рождества, чтобы расплатиться с частью долга, и целых четыре недели впереди! – Голос ее дрожал.
– Ну хорошо. Делай, что посчитаешь нужным.
Элизия заставила себя успокоиться. При ней до сих пор находился пузырек с маслом, который подарила Года, желая ее защитить. А ведь она чуть было его не выкинула, ведь масло ничем ей не помогло. Девушка вылила несколько капель по углам зала и на кухне. Быть может, ей удастся на что-нибудь выменять пустой стеклянный флакон. Потом Элизия направилась к дверям. День был холодный и сырой.
– Ты куда?
Элизия показала мужу спасенную ею пригоршню оболов.
– Я сохранила их на такой вот день. Теперь молись как умеешь.
Тринадцатого декабря небогатая таверна «Миракль» раскрыла свои двери в самом сердце Барселоны. По счастью, еще до разорения Элизия приготовила жирные сыры и сыры на травах, а бочки были полны пивом, сваренным по рецепту Ламбера. На последние оболы Элизия купила сливочного масла, солонины, лука и других овощей. Они с Гали трудились без отдыха, чтобы все подготовить к открытию, мужу с женой даже удалось объединиться перед лицом бедствия.
Никто не переступил выщербленный порог «Миракля».
Элизия встретила закат со слезами на глазах, сидя возле двери. Она понапрасну растратила дрова, обогревая пустое помещение. Жаркое с маслом тоже пропадет. Гали в молчании бродил среди лавок. Он проклинал самого себя за то, что оказался в безвыходном положении. Игрок уже подумывал сбежать без Элизии. Позор и презрительные взгляды соседей были для него как пытка, но Дрого держал его в когтях; к тому же без денег ему далеко не уйти. А возвращаться в таверны Регомира Гали не осмеливался.
В ту ночь они легли спать молча, а следующий их день протек точно так же. На четвертый день, ближе к полудню, когда у Элизии иссякли все слезы и безответные вопросы, на пороге «Миракля» появился капитан Ориоль из гвардии епископа. Казалось, он пришел главным образом для того, чтобы увидеть Элизию. Капитан сел в углу, и хозяйка подала ему порцию жаркого – лучшее блюдо, какое только могла предложить. Гость ел в молчании. Элизия с волнением подглядывала за ним из кухни. Что-то в его лице ей не нравилось. Перейдя к пиву, Ориоль еще больше помрачнел и отставил недопитый кувшин. Потом щедро