по плечам, и платьем, упавшим к ее ногам, словно некую эротическую версию Евы. Он видел, как кладет ее на мягкую траву и целует, ласкает ее, пока они оба не начинают задыхаться от желания.
Вместо этого он предложил ей руку.
– Подождите. – Она нервно сглотнула, а потом медленно выдохнула. – Через минуту пойдем. Но сначала я хочу, чтобы вы посмотрели мой рисунок. – Она открыла блокнот и повернула его к нему нужной страницей.
Грэй собирался бегло взглянуть на рисунок и сказать что-то из вежливости, чтобы они могли выбраться к чертовой матери из этого забытого богом эдема, прежде чем он сделает что-то, о чем вечно будет сожалеть.
Но картинка с ее смелыми штрихами и тонкими оттенками, разнообразной текстурой и эффектным освещением привлекла его внимание. Не позволила отвернуться. Русалка выглядела не каменной, а живой, очаровательной. На ее лице играла кокетливая, довольная улыбка, как будто она была королевой пышного, дикого рая, который ее окружал.
Грэй смотрел завороженно. Конечно, на него произвел впечатление рисунок, но не только он – рисунок открыл ему глаза на сад, на Фиону… на себя самого.
– Набросок очень приблизительный, – сказала она, забирая у него блокнот. – Обычно я не рисую пейзажи, так что это не лучший мой…
– Я должен перед вами извиниться. – Он взял альбом из ее рук и более внимательно изучил рисунок. – Я предположил, что вы видите здесь то, что видят все остальные: засохшие и разросшиеся растения, задушенные сорняками. Но вы увидели нечто другое. Нечто большее. Что-то, чего даже я не заметил.
У нее увлажнились глаза:
– Спасибо. Иногда величайшая красота прячется в самых неожиданных местах.
Грэй посмотрел на ее блестящие каштановые волосы, густую бахрому ресниц и случайный рисунок веснушек, усеивающих нос:
– Действительно.
Прежде чем он понял, что делает, он положил блокнот на скалу и сорвал фиолетовый цветок с куста рядом с ней. Он стоял прямо перед ней, держа цветок между ними:
– Хотел бы я сказать, что это редкое, экзотическое растение. Но оно вполне может оказаться сорняком.
Она улыбнулась:
– Тогда это красивый сорняк.
– Пожалуйста, примите этот неопознанный образец флоры в качестве скромной, но искренней пальмовой ветви.
В уголках ее глаз заиграли лучики, и она кивнула в знак прощения:
– Конечно.
Когда она потянулась к цветку, он покачал головой:
– Подождите. У меня есть идея получше.
Он осторожно достал карандаш, который был спрятан у нее за ухом, и заменил его цветком, позволив руке задержаться возле ее уха, а пальцам – коснуться нежного изгиба ее шеи.
Ее губы приоткрылись, дыхание стало прерывистым, глаза потемнели от нахлынувшего желания.
Он вдруг почувствовал, что падает головой вниз с холма, скатываясь слишком быстро, чтобы остановиться.
Черт. Сейчас он ее поцелует.
Он сделал шаг к ней, а она к нему. Их тела столкнулись: она была столь же податлива, сколь