в углу? – продолжает инспектор. – Если увеличить картинку, то на первой странице видна дата. 30 ноября 2017 года. А вы сказали, что не видели своего бывшего мужа с 2013-го.
– Может быть, – произношу я неуверенно, – я просто забыла. Мои лекарства… они плохо влияют на память.
– Ах, да. – Его глаза делаются холодными. – Мы ведь с вами уже это обсуждали, тогда, в больнице. Все это вам очень удобно.
– Вы перегибаете палку, – из-за паники горло сдавливает спазм. – Мне нужно поговорить с моим адвокатом.
Инспектор вздыхает. От него распространяется запах мятных конфет.
– Ни один адвокат не сможет отрицать очевидность этой фотографии. – Затем его голос смягчается: – Я должен кое-что сказать вам, Вики. Я вам очень сочувствую. Действительно, очень. Даже не представляю, как я справлялся бы со всем этим на вашем месте. Не имея возможности доверять своему разуму. Не зная, когда меня свалит очередной приступ…
– Иногда я чувствую запах жженой резины, – внезапно говорю я. – Незадолго до того, как это произойдет.
Глаза инспектора загораются с интересом.
– Вот как?
– И сейчас у меня как раз это ощущение.
Я солгала, но видно, что мне удалось напугать его.
– Стресс может провоцировать приступ. – Я тяжело опускаюсь на диван.
Полицейские встревоженно переглядываются.
– Хорошо, – быстро произносит инспектор. – Позвоните своему адвокату.
Единственная, кого я знаю из адвокатов, – это женщина, занимавшаяся моим разводом. Ее зовут Лили Макдоналд. Она мне очень понравилась. Профессиональная и в то же время понимающая. Берется ли она также за уголовные дела? Это слово – «уголовные» – кажется абсурдным и в то же время слишком знакомым. Как ни странно, ее номер все еще записан в моем телефоне. Включается автоответчик. В конце концов, сегодня воскресенье. Запинаясь, я оставляю голосовое сообщение, упомянув про срочность своего дела.
– И что теперь? – спрашиваю я у полицейских. – Вы собираетесь предъявить мне обвинение?
В то же мгновение я понимаю, что зря это сказала. Глаза инспектора сужаются.
– А в чем, по-вашему, мы должны предъявить вам обвинение?
– Понятия не имею, – говорю я.
– Вы в этом уверены?
Он пытается сбить меня с толку. Я должна каким-то образом взять над ним верх. Ведь никаких доказательств против меня нет, говорю я себе. Фотография демонстрирует лишь то, что я виделась с Дэвидом за месяц до его исчезновения. Однако это вовсе не означает, что я виновна в его убийстве.
– Можно еще раз взглянуть? – говорю я.
На обратной стороне снимка обнаруживается серебристо-черная наклейка с именем. Хелен Эванс.
– Кто она? – спрашиваю я.
– Фотограф. Она была тогда с мистером Гаудманом.
– Хитро, – с досадой произношу я и замечаю, что сержанта уже нет в комнате.
– Куда вы? – спрашивает Вайн, когда я пытаюсь проскользнуть мимо него.
– За своим ежедневником.
– Вот