хотелось его чем-то отметить… уж больно у всех на виду был Коробков… свой, понятный русский мужик… казацких кровей… прихватывавший секретарш за утверждённые и медицински освидетельствованные попки у кабинета САМОГО… и отчитанный за это якобы тоже САМИМ.
– (Коробков): …не, ну она такая была обтянутая… кругленькая и правильная… просто не было сил устоять… я же проверить хотел… что это не видение мне… за грехи, положим… и только так слегка пощупал… убедиться… а девочка эта как развернётся… вроде даже что-то решительное хотела сказать… но вдруг поперхнулась на полуслове.
…и вижу, заворожённо мимо меня глядит… я тоже за собственное плечо одним глазом зыркнул… а там – САМ стоит в двух шагах и головой, как кукушка, укоризненно отмечает двенадцатый час… интересно, что он лекцию нам обоим прочёл… и ей тоже… наверно, за то, что у неё такая вкусная попка… и оставил на мне отпечаток своей личности на всю жизнь.
…и вот одной беспробудной зимней ночью предфстаёт он мне во сне в парадном кинтеле… во всех орденах, как в кольчуге… ниже яиц… и своей чугунной мордой утвердительно так кивает… мол, всяческий одобрямс… а я ему – ну, Демонид Кулич, ты прям на целкового тянешь… последней чеканки.
…а утром проснулся и думаю, что это за слово такое – «целковый»… есть в нём ехидный намёк на вечную связь между бабами и деньгами.
…много таких сказаний за Юркой тянулось… и как в Саратове, в день отъезда, все оттраханные им бабцы… стихийно и независимо на вокзал прибыли его провожать… облепили его со всех сторон… а он им по очереди на прощанье на перроне ручкой через карман подержать давал… пока милиция не заинтересовалась этой необычной активностью… и что в Суздале после его полугодовой побывки на реставрации местных церквей… решили всем вновь подкинутым в детский дом младенцам давать одни и те же наречённые отчества – Юрьевич или Юрьевна.
…но то была лишь поверхностная видь… знал Глеб, как мучительно и трудно работает Коробков… как тянется ко всякому новому альбому с Запада… копирует, подражает… своё неподкупное и непродажное пытается сохранить… а изначальное наитие куда-то подевалось… здесь руку хорошо напишет… там – поворот головы… размытый контур найдёт… или станет целую зиму писать чистыми красками прямо из банок.
…а потом вновь придёт жирный заказ на лысого… и запьёт Коробков… по полу кататься будет и кричать: годы мои, птички… лучшие мои годы… харчи метать буду с этой образины… спьяну будет лысому рога подрисовывать… однако по неминучей трезвости… рога соскребёт и сдаст приемлемую работу в срок.
– …иногда всё само собой идёт… – объяснял Юрка, – краски берёшь, на кисть не глядя… и всё сходится… и в строку ложится… рука сама всё знает… и линии все такие – смотришь остолбенело…