оставить у вас… о, тут дело отнюдь не в порочном влиянии!.. ибо уж, наверно, наследственность, как это ни печально, всё равно своё возьмёт… но вы с вашим пэтэушным шлейфом докатились до такого амёбного состояния… что просто можете дать ему однажды бутылку с ацетоном вместо молока… или забудете вашего потомка на лестнице… как в прошлый раз вы забыли у своих дверей вашу сумку с деньгами для меня и моим фотоаппаратом… и хватились через два дня!.. или просто в пьяном виде обнимете маленького… как вы однажды полным весом обрушились на одну из ваших наложниц, так что она чуть не умерла… слишком брутто!
– …да сколько можно!.. – Коробков до ручки дошёл, – сколько можно об одном!.. чего тебе надо от меня?!. я тебе не сделал ничего плохого, а ты мне – ничего хорошего!.. никогда!
…Юрка со стула вскочил… страстью своей стиснутой беззащитно грохотал по-мужски… разметавшись в расступающихся просторах… у́держу не зная… был вне себя… прорубь на выход ища в мирских закавыках… и опять своим непреклонным твёрдым чеканным голосом, преодолевая и побеждая все возражения, заговорила Алёна… ровной немецкой пулемётной строчкой прерывая эту бездумную атаку польской кавалерии… и сник Коробков… упал внутрь… не могучи себя сказать… в груди немые глыбы ворочал… головой крутил, исходясь внутренней болью от Алёниной звериной пунктуальности.
…крик их об розно понимаемых коробковских доходах продолжался ещё минут пятнадцать… Юрка денег никогда не считал… и Алёне выдавал суммы, что называется, от фонаря… отстёгивая наугад казначейские билеты от очередной недолгой пачки… но в результате всегда получалось, что баланс складывался не в его пользу.
…Глеб через комнату двинул… Леону – наше вам с кисточкой отвесил… Леон заулыбался и умудрился одной рукой изобразить версальский политес в три поклона… с Тростниковым молча руками схлестнулись… в плечо того пихнул… Глеб обрадовался им… свои кореша́ в доску.
…Толю Тростникова в мастерской прозвали Петров-Водкин… потому что он в самом деле был похож на известный автопортрет… добавляя при этом – ну Петрова, положим, можно и опустить… хотя Тростников пил только в компании и не больше других… однако он имел скуластое измождённое лицо убеждённого алкоголика… и это наводило на мысли… а ещё его звали ТТ, имея в виду не столько инициалы, сколько воинственные наклонности.
…он ходил в каратистскую секцию… умудрился затащить туда Глеба на несколько месяцев… а теперь – Леона… Глеб однажды попал с ним в драку в электричке… кирная шопла к ним приклеилась ни с того ни с сего… Тростников долго не отвечал… только желваками играл на своём худом лице и нацеленно смотрел в окно… тут они с Глеба шапку стащили… Глеб дал в рог с разворота и отнял шапку… а Тростников вдруг сорвался с места в карьер и избил троих так, что они еле по полу ползали… Глеб тогда поморщился – пожалуй, слишком.
…ещё