говорила с такой убежденностью, одновременно исполненной презрения и нежности, что рука, поглаживающая шею лошади, дрожала. Пэлфримен смотрел на шов на ее перчатке.
– И, стало быть, заслуживают сострадания в меньшей степени, – полувопросительно заключила она.
Тогда, в саду, Лора испытала блаженство то ли в результате озарения, то ли после ухода мучившего ее демона, и сухие губы любого умирающего человека теперь вызывали у нее ужас.
Пэлфримен с удивлением отметил, что губы девушки, несмотря на юный возраст, пересохли и потрескались.
Мир света вновь вступил в свои права, легкий бриз постепенно крепчал, поднимая пыль, и берег начал распадаться на песчинки и слюду. Из города тем временем катили экипажи, блистая металлом и свежей краской, везя сторонников или скептиков с женами в одеждах, возвещавших о богатстве и, следовательно, значимости.
На их фоне Пэлфримен и мисс Тревельян превратились в небольшой темный вихрь в потоке стандартных приветствий и беззаботного смеха, вскоре окутавшего их со всех сторон. Они озирались, глядя вокруг себя запавшими глазами, пока Пэлфримен не смог приспособиться. Ему это удалось первым, потому что он гораздо менее увяз в беседе. Он подозревал, что не станет связываться ни с одним человеческим существом, зато будет хранить чужие откровения до тех пор, пока окончательный крах не развеет все тайны в пыль. Пэлфримен посмотрел на волосы молодой женщины, гладко зачесанные назад и чуть выбившиеся на висках, и погрустнел.
– Вот и ваши друзья, – сказал он и улыбнулся, теребя повод лошади. – Оставляю вас с ними. Есть пара вещей, которые требуют моего внимания.
– Друзья? – повторила Лора Тревельян, возвращаясь из своей темной грезы. – Я никого из них особо не знаю. Ведь у нас так много знакомств…
Она оглядывалась с таким видом, будто только что пробудилась ото сна. Наконец девушка заметила печальный взгляд щуплого орнитолога, который передал кому-то поводья дядюшкиной лошади и с нетерпением переминался с ноги на ногу.
– Я вам исключительно благодарна, – сказала она, – за нашу беседу. Я ее запомню.
– Неужели вы из нее что-нибудь почерпнули? – беззаботно спросил Пэлфримен.
Теперь, когда он собрался уходить, все стало легко.
– Не напрямую.
Она слишком одеревенела, чтобы и дальше пытаться выразить свои мысли и чувства словами. Она, прежде так гордо восседавшая на вороной лошади, сгорбилась и выглядела смиренной и покорной.
– Лора! – окликнула Белла со спины старого, кроткого мерина. – Здесь Уэйдсы, и Кирби, и Нелли и Полли Макморрен! Бедняжка Нелли растянула лодыжку и не хочет выходить из кареты.
Белла Боннер смотрела во все глаза и упивалась видом нарядной толпы, как всегда, горя желанием встретиться с людьми, с которыми была едва знакома.
– Вот и сам мистер Фосс, – объявил лейтенант Рэдклиф. – Похоже, ради такого события он таки вытряс моль из своей бороды!
Лора обернулась столь внезапно, что напугала лошадь, и та отпрыгнула в сторону. Впрочем, справилась