Точно огромная змея, крадущаяся к гнезду с птенцами, ползла по извилистым дорогам неприятельская рать.
Получив от гонца известие о нападении Болеслава, Ярослав спешно собрал свою дружину и, усилив ее ополченцами, вышел навстречу врагу.
Войска сошлись на реке Западный Буг, отделяющей польские владения от русских. Растянувшись вдоль берега, Ярославовы ратники, одетые в простые доспехи, с любопытством смотрели на расфранченных ляхов, массивных, тяжеловооруженных немцев и поджарых печенегов, замерших в седлах с высокими луками.
– Дядька Гаврила, а дядька Гаврила! Гля сколько их: точно комарья налетело! – изумленно воскликнул Кузька, один из княжьих отроков.
– Смотри, как бы не покусало нас это комарье! – хмуро отвечал умудренный опытом дружинник.
Ярослав смотрел на польский берег с крутого склона, выискивая глазами Святополка. «Как мог брат мой привести на Русь это войско? Неужели не дрогнуло у него сердце? Не только братию родную извел он, хочет теперь извести и народ наш», – думал Ярослав.
Святополка Ярослав так и не обнаружил: слишком много воинов скопилось на другом берегу Буга. Зато кто-то из печенегов узнал русского князя, и сразу несколько стрел вонзились в берег у ног его коня.
Презрительно взглянув на черное оперенье стрел, Ярослав махнул рукой, дав Будыю знак начинать.
Воевода Ярослава Будый, ездя по берегу, стал смеяться над Болеславом. Делал он это затем, чтобы заставить поляков напасть первыми. Иного выхода у русичей не оставалось: слишком велико было неприятельское войско.
– Жирный плут! Мало тебе своих богатств? Вот подожди! Проткнем мы спицею толстое твое брюхо! – кричал Будый.
Ветер был с русской стороны. Слова Будыя и хохот Ярославовой дружины далеко разносились по неприятельскому берегу. Долетели они и до самого Болеслава.
Не стерпев Будыевой брани, Болеслав гневно крикнул своей дружине:
– Почто молчите? Не слышите, как меня поносят? Если это вам ничего, то я один погибну!
И, хлестнув нагайкой коня, Болеслав бесстрашно бросился в воду. Его дружина последовала за своим королем. Почти сразу печенеги и немцы переправились по броду, найденному выше по течению. Тяжко пришлось русичам, на которых навалилась такая огромная сила.
Вот зарублен мечом отрок Кузька, к которому свесился с седла дюжий поляк. Не успел Кузька даже воскликнуть: «Дядька Гаврила!»
– Эх, отроче, не уберег ты себя!
Увидев, что стало с отроком, застонал Гаврила и, бросившись к поляку, совсем было поднял его на копье, да пронзила горло старого дружинника печенежская стрела.
Отважно сражались русичи, да только слишком велика была неприятельская рать. Как скошенные колосья, полегли киевские дружинники и ополченцы на бранном поле.
– Что сотворилось! Неужто погибель пришла на Русскую землю? Коли так, лягу и я рядом с моим войском! – воскликнул Ярослав, наблюдавший за битвой с холма.
Хотел уже князь устремиться навстречу врагам на верную смерть, да перехватил повод его лошади