на Софи. – Ты понимаешь это, Софи? Ты мне веришь?
Софи кивнула и вспыхнула. Она всегда краснела, когда о ней говорили хорошие вещи.
– Да. Кажется, верю.
– Но я никак не могу помешать этим людям. Юридически ты не моя. Юридически ты в собственности государства. Ты это понимаешь?
– Нет, не понимаю. Это глупо!
– Не могу с тобой не согласиться. И тем не менее это так, дитя мое.
– Как я могу принадлежать государству? Государство ведь не человек. Государство никого любить не может.
– Я понимаю. Но я думаю, что они хотят тебя забрать. Они не сказали ничего наверняка. Но дали пару намеков.
Софи вдруг похолодела.
– Они не могут.
– Могут, дорогая моя. Правительства способны как на великие, так и на глупые вещи.
– Что, если мы сбежим? В другую страну? Мы можем уехать в Америку.
– Они нас остановят, Софи. Скажут полиции, что я тебя похитил.
– Откуда ты знаешь? Уверена, они так не сделают! – Софи вскочила на ноги и потянула его за руку, за рукав, за волосы. – Давай уедем. Мы просто уедем, Чарльз. И не надо никому говорить. Пока они не отправили свой отчет. Пожалуйста! – Чарльз не двигался. Софи вцепилась ему в рукав. – Пожалуйста.
– Прости, дорогая. – Казалось, он стал вдвое старше, чем был этим утром, и Софи как будто даже расслышала, как захрустели его шейные позвонки, когда он покачал головой. – Они придут и заберут тебя обратно, дорогая. В этом мире есть люди, которые не терпят никаких отступлений от правил. Мисс Элиот – одна из них. Мартин Элиот – другой.
Софи подпрыгнула.
– Элиот! Он сразу показался мне знакомым! Чарльз, думаешь, они родственники?
– Господи! Вообще-то, это вполне возможно. Боже мой! Она говорила, что ее брат работает в правительстве.
– Вот ведьма! – Мысль о мисс Элиот почему-то помогла. Злиться было проще, чем печалиться. – Ты ведь знаешь, я не сдамся. – Сказав это, она сразу почувствовала себя отважнее и сильнее. – Я никуда не уйду.
Но легко было пообещать оставаться сильной. Гораздо сложнее оказалось быть сильной, когда пришло письмо.
Оно пришло серым утром понедельника. Адресовано оно было Чарльзу, но Софи все равно открыла бы конверт, если бы Чарльз мягко не забрал его у нее из рук. Софи внимательно следила за выражением его лица, но оно было непроницаемо: невозможно было ни о чем догадаться.
– Можно мне посмотреть? Можно? – спросила она, не дожидаясь, пока Чарльз дочитает письмо. – Что пишут? Все хорошо? Мне можно остаться? Только не говори, что нельзя. Дай посмотреть!
– Нет… ничего…
Казалось, дар речи покинул его. Он протянул Софи письмо, и та поднесла его к свету.
Уважаемый мистер Максим,
Мы, нижеподписавшиеся, сообщаем Вам об изменениях наших правил в отношении опеки над особами женского пола в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет.
Софи нахмурилась.
– И зачем им так выражаться?
Она терпеть не могла официальные письма. От них ей было не по себе. Казалось, у писавших их людей вместо сердец