стряслось? – повторил Хортон, теперь рассерженный более, чем испуганный. Рассерженный высокомерным спокойствием исполинского чудища – Корабля. – Где все остальные?
«Мистер Хортон, – ответил Корабль, – их нет».
– Что ты такое говоришь – их нет? На Земле нас была целая команда.
«Вы единственный», – сообщил Корабль.
– Что произошло с остальными?
«Они умерли», – сообщил Корабль.
– Умерли? Как это «умерли»? Они были со мной только вчера!
«Они были с вами, – сообщил Корабль, – тысячу лет назад».
– Ты сошел с ума! Как это «тысячу лет назад»?
«Именно такова, – ответил Корабль, его слова по-прежнему звучали прямо в мозгу, – протяженность времени с тех пор, как мы покинули Землю».
Позади себя Хортон услышал какое-то бряканье и стремительно оглянулся. Через внешний люк ввалился робот.
– Я Никодимус, – заявил он.
Робот был обыкновенным домашним роботом того типа, что на Земле мог бы встретиться в качестве дворецкого или камердинера, повара или посыльного. В нем не было никакого конструкторского изыска – замызганный плоскостопый кусок старого железа, и все.
«Не стоит, – сообщил Корабль, – относиться к нему с пренебрежением. Мы уверены, что вы найдете его вполне эффективным».
– Но на Земле перед отлетом…
«На Земле перед отлетом, – сообщил Корабль, – вы проходили тренировки с механическим чудом, в котором были тысячи деталей, легко выходящих из строя. Послать столь мудреную машину в длительную экспедицию не представлялось возможным. Слишком велики были шансы, что она сломается. А у Никодимуса просто нет частей, способных выйти из строя. Благодаря простоте конструкции он отличается очень высокой выживаемостью».
– Приношу извинения, – обратился Никодимус к Хортону, – что не присутствовал при вашем пробуждении. Я выходил на небольшую разведку. Полагал, что у меня вполне достанет времени, чтобы вернуться к вам. Очевидно, укрепляющие и адаптационные препараты подействовали быстрее расчетного. Обычно на выход из холодного сна требуется довольно продолжительное время. Тем более из холодного сна столь значительной длительности. Как вы себя чувствуете?
– Обескураженным, – признался Хортон. – Совершенно обескураженным. Корабль сообщил мне, что я единственный оставшийся в живых, и дал мне понять, что все остальные умерли. И еще он упомянул про тысячу лет…
«Если точно, – сообщил Корабль, – полет длился девятьсот пятьдесят четыре года, восемь месяцев и девятнадцать дней».
– Данная планета, – заявил Никодимус, – очень приятна. Во многих отношениях напоминает Землю. Кислорода немного больше, гравитация немного ниже…
– Прекрасно, – резко сказал Хортон, – после стольких лет полета мы наконец-то сели на очень приятной планете. А куда делись все другие приятные планеты? Почти за тысячу лет, двигаясь почти со скоростью света, мы должны были найти…
– Очень