намного больше, поскольку надо учитывать фактор растяжения времени, а достоверных данных на этот счет у нас нет. Уже сейчас о нас, по всей вероятности, забыли. Конечно, должны были остаться записи, но их легко могли утратить, стереть или потерять. К моменту возвращения мы оказались бы безнадежно устаревшими, и люди не нашли бы нам применения. Ни нам, ни вам, ни Никодимусу. Мы только раздражали бы их, напоминая о неуклюжих потугах давних столетий. Никодимус и мы выглядели бы жуткими техническими уродами. Да и вы выглядели бы не лучше, хоть и на свой манер, – варваром, явившимся из прошлого, чтоб надоедать потомкам. Вы устарели бы социально, нравственно, политически. По их меркам вы, возможно, показались бы злобным, а то и опасным идиотом».
– Послушай, – запротестовал Хортон, – ты несешь бессмыслицу. Были же и другие корабли…
«Возможно, – согласился Корабль, – что некоторым из них удалось обнаружить подходящие планеты вскоре после старта. В таком случае они могли благополучно вернуться на Землю».
– А ты продолжал лететь и лететь…
Корабль ответил:
«Мы исполняли возложенную на нас миссию».
– Ну да, конечно, ты был занят поисками планет.
«Не планет, а одной планеты. Такой планеты, где мог бы жить человек».
– И чтобы найти ее, тебе понадобилась почти тысяча лет.
«На поиски не было установлено определенного срока».
– Наверное, так, – сказал Хортон. – Об этом мы как-то просто не подумали. Мы тогда не задумывались о многом. А о многом нам предпочитали не говорить. Скажи мне хотя бы теперь: если б ты не обнаружил эту планету, что бы ты делал?
«Мы продолжали бы поиски».
– Даже миллион лет?
«Если понадобилось бы, даже миллион лет».
– А теперь, хоть мы и нашли планету, мы не можем вернуться?
«Совершенно верно», – подтвердил Корабль.
– Тогда за каким же чертом было ее находить? – вспылил Хортон. – Мы ее нашли, а Земля об этом никогда и не узнает. Настоящая правда, по-моему, в том, что тебе неинтересно возвращаться. Уж тебя-то там, на Земле, не ждет ничего хорошего.
Корабль не дал ответа.
– Ну скажи мне, – Хортон сорвался на крик. – Признайся!..
– Вам не ответят, – вмешался Никодимус. – Корабль впал в гордое молчание. Вы его обидели.
– Черт с ним, с Кораблем, – заявил Хортон. – Я их троих наслушался до отрыжки. Теперь ответь мне ты. Корабль сообщил мне, что трое других умерли…
– Была неисправность, – сказал Никодимус. – Примерно через сто лет полета. Отказал один из насосов, и камеры холодного сна начали прогреваться. Мне удалось вас спасти.
– Почему только меня? Почему не других?
– Все очень просто, – рассудительно отвечал Никодимус. – Вы у меня числились первым. Вы были в камере номер один.
– А если бы я был в камере номер «два», ты позволил бы мне умереть.
– Я никому не позволял умирать. Но я мог спасти