доброту… Сделаю.
Они молчат, не верят.
– Сделаю! – кричу я магу третьей степени, на самом деле четвертой. – Сделаю, так и быть! Век будете помнить милость Хорта зи Табора!
Разворачиваюсь и иду в дом.
А через полчаса на растрескавшуюся землю падает дождь.
Свободных квартир было много, бабушки с картонными плакатами прямо-таки кидались на новоприбывших, обещая им все удобства за смешную плату; Стас оставил Юлю с Аликом на лавочке в окружении чемоданов, а сам пошел выбирать квартиру, и выбрал часа через три. Вернулся довольный и деловитый, в сопровождении энергичной тетки-маклерши; маклерша рвалась помогать, попыталась отобрать у Алика его рюкзачок – но сын отстоял свое право мужчины таскать тяжести, и тогда маклерша подхватила полиэтиленовый кулек с кружками, кипятильником и остатками дорожной еды.
Топали минут пятнадцать.
Узкая улочка серпантином вилась в гору – в полдень солнце затопило ее всю, и маленькие тени под заборами полностью оккупировались отдыхающими собаками. Рядом была почта, и совсем рядом – пять минут крутого спуска – обнаружился вход в парк.
Квартирка, похоже, много лет стояла без хозяина. Тем лучше, сказала тетка-маклерша. Не станут докучать хозяева, проситься на кухню борщ сварить, проситься в ванну душ принять… Хотя какой здесь душ. Воду в чайнике греешь – и в лейку; впрочем, зачем вам душ, вы вроде на море приехали?
В самом-то деле…
Алику, кажется, понравилось. Он тут же познакомился с соседскими мальчишками, и уже спустя полчаса Юля могла видеть, как ее сын скатывается с крутого склона на чьем-то самокате – с подшипниками вместо колес. Плодовые деревья, растущие в соседнем дворе, оказались семилетнему мальчику по колено – вот какой крутая была улица; совсем рядом – кажется, только протяни руку – подмигивали с веток абрикосы, сливы, яблоки.
Юля отошла от окна, постояла над раскрытым чемоданом. Квартирка не нравилась – здесь пахло не то кладовкой, не то скверной гостиницей; даже чистая постель, будучи извлечена из постельной тумбы, показалась очень уж чужой.
– Где бы ты хотела поужинать? – спросил Стас.
Она не знала. Она вообще не хотела ужинать. Она так устала – длинная дорога, жара, ожидание – что с удовольствием упала бы на койку и закрыла глаза хоть на час…
– Давай устроим праздничный ужин, – сказал Стас. – Отыщем ресторан поприличнее…
Она через силу улыбнулась.
Стас был спокоен и уверен в себе. Он свой долг выполнил – городок за окнами, квартира – вот она, и даже не очень дорого. Хозяина мы не увидим три недели, кастрюли на плите, чайник электрический, окна выходят на восток, и, если хорошенько высунуться, можно даже увидеть краешек моря.
– Устала?
За окном вопили мальчишки. Кто-то уже ревел – не Алик, слава Богу, не Алик; Юля рванулась к окну, но Стас удержал ее:
– Сами разберутся…
Поймал ее за руку. Притянул к себе; от Стаса пахло домом. Блаженствуя в этом запахе, Юля прижалась лицом к твердому,