по крутой каменистой лестнице…
После свежего воздуха запах маленькой квартирки снова неприятно поразил ее.
Она нашла крем – на самом дне чемодана, как нарочно.
На секунду задержалась, чтобы глянуть на себя в зеркало. Такая примета – если приходится возвращаться, посмотри на свое отражение, и неудача минует тебя…
Не понравилась себе. Озабоченное (вроде бы отдыхать приехали?) бледное лицо под козырьком дешевой пляжной кепки. Зеркало в прихожей тоже было своеобразное – тусклое, овальное, в древней латунной рамочке.
Юля усмехнулась через силу. Вот еще, зеркало ей не нравится… Они приехали в самый лучший на земле уголок, они живут рядом с морем – а ей не нравится зеркало!
И, с третьей попытки заперев дверь, она ринулась догонять Стаса и Алика, а те ушли уже достаточно далеко, и запыхавшейся Юле не раз и не два приходилось спрашивать у загорелых прохожих дорогу к городскому пляжу…
У входа на пляж сидел, торгуя тремя лакированными шишками, чинный старичок в белой панаме.
Пляж оказался маленьким, людным, не очень чистым, в неудобной крупной гальке; Алик, хромая, добрался до воды, плюхнулся – и с воплем вылетел на берег: сразу же за линией прибоя сизым фронтом стояли медузы.
Юля кое-как нашла свободное местечко, расстелила подстилку, но основание пляжного зонтика никак не желало втыкаться в камни – с таким же успехом можно было бы долбить асфальт. Молча подошел Стас; налег, округляя мышцы – стальная ножка со страшным скрежетом провалилась вниз и утвердилась в камнях. До первого порыва ветра, как показалось Юле.
Так же молча она раскрыла зонт. Маленькая тень в форме эллипса накрыла подстилку; Юля села, подобрав колени к подбородку, а рядом уселся Стас.
– Ну, что ты хмуришься? – спросил устало. – Что тебе не нравится?
– Медузы, – со вздохом призналась Юля.
– Ничего, не последний же день… Завтра они уйдут.
Сказал уверенно, так, будто сам обладал властью насылать и отзывать медузью армию. Вытряхнул из пляжной сумки матрас. Уселся надувать его; глядя, как округляются дряблые зеленые бока, Юля вдруг успокоилась. Все бытовые неурядицы, людный пляж, сиреневые студенистые тела – мелочи, совершеннейшие мелочи в сравнении с летом, с морем, с отпуском, которого ждали целый год, до которого считали дни…
Сидя под линялым зонтом, Юла смотрела, как Стас высаживает Алика на матрас у самого берега. Как Алик подбирает ноги, опасаясь медуз; как Стас мужественно входит в воду по пояс, по грудь, отталкивается и плывет в медузьем бульоне, Алик ежится на матрасе и взволнованно вопит… И вот уже фронт прорван, матрас покачивается на чистых волнах, Стас плавает вокруг с видом голодной пираньи, Алик вопит теперь уже восторженно и сигает с матраса в воду, а толстая тетка на подстилке по соседству мрачно косится на Юлю. Как можно ребенка отпускать на глубокое, да еще с отцом, читается в ее неодобрительном взгляде; Стас машет Юле рукой, Алик, отфыркиваясь, машет тоже, Юля машет в ответ…
Медузы